– И то и другое. – Паркер с довольным видом добавил: – У меня прекрасная работа, я управляю компаниями, которые дают и полезную продукцию, и прибыль.
Компаниями. Вот так. Во множественном числе. На Мэг это произвело впечатление. Тед и одно дело ухитрился завалить. Потом она вспомнила о том, сколько Тед работал и как редко она его видела.
– Вы много работаете? Паркер пожал плечами.
– Если послушать моего деда, то выходит, что да. Но мне нравится работа, я получаю от нее удовольствие.
– Сколько часов в неделю?
– Договоримся так: вы рассказываете мне о своих родителях, и я отвечаю на ваш вопрос.
Мэг улыбнулась.
– В этом раунде вы победили. – Улыбка сбежала с ее лица, и она тихо сказала: – Я сирота. Я не знаю, кто мои родители.
– Вас подбросили на порог приюта? – Казалось, ее слова потрясли Паркера.
– Вроде того, только не приюта, а Департамента социального обеспечения.
– Господи, как люди могут поступать так с собственным ребенком?
– Я потратила немало часов, пытаясь найти ответ на этот вопрос, – призналась Мэг. – А потом бросила.
– Неудивительно, что вы придаете такое значение семье, – задумчиво промолвил Паркер.
Оказывается, он не только проницательный, но и чуткий. Мэг вздохнула, удивляясь, как ее угораздило очутиться в этой фантастической машине с мужчиной, способным видеть самую суть вещей. С мужчиной, которому она за короткое время успела наговорить больше вранья, чем за все предыдущие тридцать два года жизни.
– Теперь ваша очередь, рассказывайте, сколько часов в неделю вы работаете.
– О, это зависит от разных обстоятельств.
– По-моему, вы увиливаете от ответа. Боитесь подтвердить правоту деда?
Паркер нахмурился:
– Слишком уж вы умны, себе во вред.
Однако он произнес это шутливым тоном, давая Мэг понять, что оценил ее проницательность по достоинству.
– Наверное, больше сорока, – предположила Мэг. Паркер кивнул.
– Пятьдесят?
– Возможно.
– Пять дней по двенадцать часов – это шестьдесят.
– У вас, наверное, была пятерка по математике?
Мэг кивнула, растопырив все пять пальцев.
– Я считаю как калькулятор. Паркер усмехнулся:
– Окей, Мэг-математик, вероятно, я работаю от десяти до двенадцати часов в день шесть дней в неделю.
Мэг хмыкнула, снова подумав о Теде, которого никогда не было рядом с ней и их детьми. Ей вспомнился пухлый портфель, который он вечно брал с собой, вспомнилось, как иногда он засыпал прямо за столом, уронив голову на бумаги. По вечерам она, бывало, укладывала детей в кроватки, беседовала с ними перед сном, потом уходила к себе в спальню и устраивалась на кровати с книжкой.
– Мне нравится моя работа, – повторил Паркер, на этот раз с некоторым вызовом.
– Это хорошо, но разве в жизни нет других вещей, заслуживающих внимания?
– Не знаю, это вы мне скажите. – Паркер упрямо сжал губы.
Мэг догадалась, что невольно затронула больное место. Что ж, для нее это тоже больное место. Оно и к лучшему, что она обнаружила у Паркера такой же изъян, какой был у Теда. А то, уютно устроившись на мягком сиденье роскошного автомобиля, она совсем расчувствовалась, и ее мысли стали принимать опасное направление.
– Знаете, вы кое-что упускаете в жизни. В один прекрасный день вы оглянетесь вокруг и поймете, что заработали кучу денег, но вам некому их оставить.
Паркер метнул на нее свирепый взгляд:
– Может, не будете сыпать соль на рану? Мэг изобразила милую улыбку.
– Я просто пытаюсь помочь. – «Да, помочь, только не вам, а себе, чтобы не совсем потерять от вас голову», – мысленно добавила она.
– Вы говорите прямо как мой дед.
– Иногда он говорит дело.
– Верно, но всегда в такой желчной манере.
Это точно. Мэг не хотелось даже думать о том, что скажет старик, когда они вернутся в Понтье-Плейс.
