– Ее муж?
– Нет, гораздо хуже. Ее внук.
– И что же он заявил?
– Он много чего наговорил. И ничего хорошего. Вначале все шло прекрасно. Жаклин Кэррингтон оказалась очень приятной и весьма элегантной старой дамой. Причем, несмотря на богатство, достаточно простой и милой в общении. Во всяком случае, никаких снобистских вывертов и подколок. Она заинтересовалась продукцией, которую я ей принесла. И мы говорили о том, что можно будет предпринять после того, как я получу от нее деньги. «После того» как я их получу, а не «если» я их получу. И в соответствии с этим пытались определить предварительно необходимую для эффективного расширения бизнеса сумму. Все шло просто прекрасно, и мы даже успели прикинуть, что намечаемый ею размер вложений будет вполне достаточен. Оставалось только решить в основном чисто технические вопросы, связанные с документальным оформлением нашего сотрудничества. И тут ужасно некстати появился этот самый внук.
– Который застегнут на все пуговицы и много о себе мнит?
– Да, именно так. И я почувствовала, что буквально с первого – ну максимум со второго – взгляда он меня невзлюбил.
У Франчески при последней фразе от удивления округлились глаза.
– Невзлюбил тебя? С первого взгляда? Он что, ненормальный или голубой? Может быть, ты его не так поняла?
– Нет, я поняла его правильно.
– Очень странно. Мужчины, наоборот, обычно сразу западают на тебя. Не могут устоять. Это у них в гормонах. – Франческа выразительно изогнула руки ладонями кверху, вытянув их над головой, как бы имитируя восточный танец. – Султан увидел Шахерезаду и сразу воспылал к ней неземной страстью. Я тебе даже иногда завидую.
– Этот не воспылал.
– Боже мой. Даже не знаю, что сказать. Может быть, он все же голубой?
– Точно нет. – Вспомнив его изучающий и раздевающий взгляд, Дженнифер вновь почувствовала, как мурашки побежали по телу. А этот электрический удар при соприкосновении их пальцев… – Я вполне уверена, что как женщина ему понравилась.
– Тогда я ничего не понимаю. – Брови Франчески круто изогнулись в недоумении. – Ты меня совсем запутала.
– Ему понравилось мое тело, очень понравилось, но только тело, а не я сама.
– Ах вот оно что, – понимающе кивнула подруга, хотя на ее лице по-прежнему было написано полное непонимание сути излагаемого и возможности отделения одной физической субстанции от другой. – Да, это классический пример очень странной мужской логики.
– Вот-вот. Чисто мужские выкрутасы. Вначале он практически раздел меня глазами. По глазам было видно, как он снимает одну тряпочку за другой, облизывается и истекает слюной. Но при этом он умудрялся вести себя очень сдержанно и элегантно. Вполне может работать преподавателем хороших манер. Но взгляд просто обжигающий.
– У меня есть мазь от ожогов, могу полечить.
Дженнифер не отреагировала на шутку подруги и продолжила свою исповедь:
– И после всех этих взглядов и раздеваний он вдруг называет меня мошенницей и вымогательницей и обвиняет в том, что я пытаюсь облапошить бедную старушку и выманить у нее деньги.
– Прямо перед ней?
– Нет, к счастью нет. Страстные взгляды на глазах у старушки, а оскорбления потом, вне поля ее видимости и слышимости. Думаю, что его горячие взгляды в гостиной в силу преклонного возраста бабуля не заметила. А обвинительный приговор я выслушала уже на улице, куда он меня выволок чуть ли не силой. Он назвал мое предприятие однодневкой. Посчитал чем-то вроде разовой операции с подставной фирмой. И вполне четко разъяснил, что он не позволит выманить деньги у старушки.
– Боже мой! – Франческа от расстройства второй раз полезла в кухонный шкаф за пакетом со спагетти, хотя во время разговора уже успела засыпать в кипящую кастрюльку полпачки. – Звучит весьма экстремально. У мужчин, насколько я знаю, бывают, конечно, всякие перегибы и отклонения. Различные комплексы появляются и мешают жить, особенно с возрастом. Никак не могут соизмерить свое либидо с женским на него влиянием. Но он же внук, значит еще молодой. Время комплексовать еще не пришло. – Она задумалась и, взявшись за чайник, вновь переключилась на хозяйственную деятельность. – Ты что будешь, кофе или вино? Кофе растворимый, а вино сухое. У меня есть также итальянские слоеные пирожки и миндаль в сахаре и с медом.
– Мне лучше кофе. От вина я становлюсь мягче, сентиментальнее и меланхоличнее, начну себя жалеть и плакать.
– Ну как скажешь. – Она наполнила чайник водой из-под крана и поставила на плитку. – И что же заставило этого джентльмена так подумать о тебе? Да еще обвинить тебя в попытке мошенничества?
– Да я и сама не знаю. До сих пор не могу понять.
Франческа оторвалась от чайника и молча испытующе посмотрела на подругу.
– Нет, правда. Я честно не знаю. Не могу даже представить. Вроде бы не сделала и не сказала ничего такого, что можно было бы трактовать как мошенничество. Почему он мог так подумать?
– Посмотри мне прямо в глаза и повтори это еще раз, – попросила Франческа.
Дженнифер вздохнула, понимая, что ее взяли с поличным.
– Ну хорошо. Может быть, я… э-э… немного повлияла на его решение. Самую малость.
– Самую малость? А честнее? – В голосе Франчески звучали поощрительные интонации.
– Ну, своим поведением он просто сводил меня с ума. То смотрит на меня откровенно похотливо, так, как будто я исполняю перед ним танец живота в голом виде и только присутствие бабули удерживает его от перехода к практическим действиям. То вдруг меняет взгляд на строгий и осуждающий, как будто я дешевая шлюха и сама виновата в его непристойных фантазиях. Но я клянусь, что не сделала ничего такого, чтобы вызвать его вожделение. Ну… во всяком случае, не сразу, – застенчиво добавила она, понимая, что подруга все равно ей не поверит и все поймет по одному ее взгляду. – Ты же понимаешь, что я не всегда могу сдержаться, особенно когда меня провоцируют.
– Я понимаю, дорогая, что на этот раз ты ни в чем не виновата. Некоторые мужчины просто свиньи. Ты не можешь нести ответственность за то, что происходит в их убогих умишках, – сочувственно сказала Франческа. – Лучше расскажи, что заставило его решить, что ты охотишься за богатствами старушки.
– Право, не знаю. Жаклин сказала ему, что собирается финансировать расширение моего дела и создание компании «Силвер Кресент». А он сразу начал смотреть на меня так, как будто я краду фамильное серебро из семейного комода. Даже похотливость во взгляде как-то сразу пропала. Сразу видно, что мальчик любит деньги намного больше, чем женщин, и крайне неохотно с ними расстается. Он ведь крупный банкир, насколько я поняла. В общем, повел себя так, будто я его окончательно разочаровала, не оправдала его надежд. Наверное, в этот момент мой язык начал несколько опережать мой мозг. И я могла неосознанно наговорить кое-что лишнее, что он воспринял как подтверждение своих сомнений.
Подруга кивнула с мудрым видом.
– Понятно. А что было дальше? Что он потом сотворил?
– Обхватил мою руку своими клещами и поволок меня из гостиной так быстро, что я едва успевала ногами перебирать. А затем обозвал всякими словами: «мошенница», «жулик», «предприятие-однодневка» и прочее. Ну и, естественно, обвинил меня, сказав, что я занимаюсь вымогательством денег у престарелых, пользуясь их пониженными умственными способностями.
Франческа разразилась длинной фразой на итальянском, из которой Дженнифер, плохо знающая этот язык, поняла только отдельные эпитеты типа «проклятый рогоносец», «недоносок» и «экскременты в твердом состоянии».
Оценив по достоинству тираду подруги и выраженное тем самым отношение к предмету обсуждения, Дженнифер решила все же для большей справедливости и объективности оценок несколько разрядить и смягчить ситуацию.
– Конечно, он подонок, но… – она пожала плечами и вновь вернула на свое лицо застенчивое и смущенное выражение, как бы готовясь признаться в мелких, вполне простительных женских грешках, – думаю, что нельзя во всем случившемся обвинять его одного.
– Как ты можешь его оправдывать после всего сказанного. Он ведь действовал, как типичная грязная шовинистическая свинья.
– Что касается свинской части его поведения на встрече, я вполне согласна с твоей оценкой. Но, с другой стороны, я сама действовала не совсем разумно во второй половине встречи. Говорила не всегда то, что нужно. Тем более что он не знал предыстории моего знакомства с миссис Кэррингтон. У него действительно могло создаться впечатление того, что я просто собираюсь облапошить старушку, выманить деньги и исчезнуть. Нельзя же обвинять парня во всех смертных грехах только за то, что он пытался защитить любимую престарелую родственницу от вымогателей.
– А вот я могу.
– Я ценю твою лояльность, – улыбнулась Дженнифер. – Спасибо за поддержку. Но надо смотреть в лицо фактам. Я утратила выдержку и повела себя неудачно. Денег бабули мне теперь не видать как своих ушей. Во всяком случае, если это хоть в какой-то степени будет зависеть от ее внука.
– Ничего, на этом жизнь не кончается. Найдешь себе другого инвестора. Не теряй оптимизма. Наверняка встретится человек, способный оценить перспективность твоего бизнеса… – Франческа вдруг прервала фразу и прислушалась, наклонив голову. – Послушай, по-моему, это у тебя звонит телефон?
Дженнифер вернулась в квартиру подруги через десять минут.
– Ты никогда не догадаешься, кто это был.
Франческа, занимавшаяся разливанием кофе по чашкам, не поднимая головы, спросила:
– Ну и кто же?
– Мистер Застегнутый-на-все-пуговицы лично!
Рука Франчески дрогнула: еще бы чуть-чуть – и кофейная струя полилась бы мимо чашки. Она приостановила деликатную операцию и подняла голову.
– И что он сказал?
– Извинился за то, что наговорил сегодня днем во время встречи. – Губы Дженнифер широко раздвинулись в улыбке, и она задорно тряхнула своими пышными кудрями. Глаза осветились радостью и возрожденной надеждой. – Он предложил встретиться еще раз с ним лично для того, чтобы обсудить вопросы инвестирования в компанию «Силвер Кресент».
4
– Так который из них мистер Застегнутый-на-все-пуговицы? – спросила Франческа.
Дженнифер отбросила прядь волос, закрывшую глаза. Она окинула взором спортивную площадку для игры в гандбол, на которой уже вовсю шла игра.
– Вот тот. – Она достала соломинку, через которую тянула кока-колу из пластмассового стаканчика, и ткнула ею в направлении одного из игроков, одетых в одинаковые красные спортивные костюмы. – Самый высокий среди тех, красных, с темными волосами. На майке номер шесть.
Франческа привстала и даже слегка вытянула голову, чтобы получше рассмотреть обсуждаемый объект.
– Да, великолепный мальчик. Почему-то с твоих слов я его представляла другим.
– Великолепный? Мне он таким не кажется. – Дженнифер пожала плечами и нагнула голову, вновь пристроив соломинку в стакан и прильнув к ней губами.
– Может, у тебя что-то со зрением случилось? – ехидно прозвучал вопрос подруги.
