южанин встал из-за кустов. — Его народ сейчас в опасности, и мы хотим присоединиться к ним…
— Ты хоть понимаешь, что теперь ты вне закона?
Форс ощутил на языке сладость крови: он-таки прокусил губу. Покинув Эйри подобным образом, он не мог, по правде говоря, и надеяться на меньшее наказание, чем такой приговор. Тем не менее после спокойного сообщения об этом он слегка поежился. Он надеялся, что Ярл не заметил его разочарования. Эйри не был счастливым домом для него — после смерти отца он никогда не был там особенно желанным. Говоря откровенно, то они уже давным-давно объявили его вне закона. Но это было единственным известным ему убежищем.
— У костра Арскейна его брата всегда встретят с радостью!
Глаза Ярла, глаза, привыкшие всегда взвешивать собеседника, перешли с Форса на его спутника.
— Скоро у Темнокожих не будет ни костров, ни убежищ, чтобы предлагать их. Ты опоздал со своим возвращением, член клана. Призывающие барабаны молчат уже много часов.
— Нас задержали помимо нашей воли, — с отсутствующим видом ответил Арскейн. Он в свою очередь пристально разглядывал Ярла и, по-видимому, тот пришелся не совсем ему по вкусу.
— И задержали, похоже, не особенно вежливо. — Ярл, наверное, заметил порезы и синяки на стоявших перед ним молодых людях. — Что ж, воинов всегда с радостью встречают перед битвой.
— Неужели степняки?.. — начал Форс, по-настоящему пораженный. Чтобы Кантрул смог так быстро справиться с сумятицей, в которой они его оставили, было почти невероятно.
— Степняки? — Вопрос Форса потряс Ярла. — Это не степняки. Зверолюди забыли о своих обычаях и страхах и вылезли из своих берлог. Теперь множество их движется сюда войной против всего человечества!
Арскейн приложил руку к голове. Он устал до изнеможения, его губы были белыми, опухоль искривила половину рта. Ни слова ни говоря, он упрямо двинулся вперед, но, когда Форс захотел последовать за ним, Звездный Капитан поднял руку и остановил его.
— Что это за лепет о нападении степняков?..
Форс и сам не заметил, как выложил ему историю их пленения и пребывания в лагере степняков и последующего бегства из города шатров. К тому времени, когда он закончил, Арскейн уже почти скрылся из виду. Но Ярл все еще не позволял Форсу уйти. Вместо этого он изучал рисунки, начерченные им в пыли концом его длинного пука. Форс нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Но когда Капитан Звездных Людей заговорил, казалось, что он доказывает собственные мысли.
— Теперь мне более ясны события последних двух дней.
Он пронзительно свистнул, и этот звук, как знал Форс, разносился очень далеко.
И ему ответили: из травы показались два гибких мохнатых тела. Форс не сразу заметил черное существо, потершееся о ноги Ярла: в это время он покатился по земле, сбитый с ног силой приветствия второго создания. Он катился и смеялся, когда шершавый язык Луры облизывал его лицо, и ее лапы били его с тяжеловесной нежностью.
— Вчера Наг вернулся с охоты и привел ее с собой. — Рука Ярла потерла за ушами огромного кота, черный мех которого, длинный и шелковистый, отливающий синевой на солнце, завивался в его пальцах. — На ее черепе была шишка. Наверное, во время вашего вчерашнего боя ее ударили, и она потеряла сознание. И с того самого момента, как Наг привел ее, она все пыталась побудить меня к каким-то действиям… несомненно, спасать твою персону…
Форс поднялся на ноги, а Лура металась вокруг него, тыкаясь головой ему в ноги со всей силой своих стальных мускулов.
— Трогательное зрелище…
Форс поморщился. Он знал этот тон у Ярла. У него был дар сбивать спесь с самого самоуверенного человека и притом мгновенно. Молча приказав Луре, он двинулся по тропе вслед за исчезнувшим из виду Арскейном. Он не оглядывался, но знал, что Капитан Звездных Людей следует за ним своим легким шагом, которым он привык без устали покрывать многие мили, машинально переставляя ноги.
Ярл не заговорил снова, он молчал, как и Наг, — черная тень, скользившая по земле, словно это была на самом деле только черная тень куста под солнцем. И Лура, громко мурлыкающая, держалась поближе к Форсу, словно боялась, что если она станет, как прежде, пользоваться обходными путями, то он снова исчезнет.
Они обнаружили народ Арскейна на лугу, где они разбили лагерь, окруженный с трех сторон рекой. С четвертой стороны двухколесные телеги образовывали деревянную стену. Внутри были видны серые спины овец, серовато-коричневые шкуры пони в загонах, огороженных веревками, и тянущиеся меж невысоких палаток ряды семейных кухонных костров. Там было лишь несколько мужчин, и все они были в полном боевом облачении. Форс заподозрил что его, наверное, пропустили, не окликая, через линию пикетов из-за идущего рядом Капитана Звездных Людей.
Он без труда нашел Арскейна: группа мужчин и женщин обступила его кружком. И настолько они увлеклись рассказом разведчика, что никто из них не заметил прибытие Форса и Ярла.
Арскейн беседовал с какой-то женщиной. Ростом она была почти такого же, как и сам молодой воин, стоявший перед ней, и черты ее лица были помечены силой. Две длинные пряди черных волос свисали на плечи, и она время от времени поднимала руку, чтобы нетерпеливо провести по ним в жесте, видимо, ставшем для нее привычным. Ее длинный плащ был выкрашен в тот же самый странный тускло-оранжевый цвет, что и найденный ими на ягодной поляне обрывок ткани, на руках и шее ее блестели обрамленные в серебро камни.
Когда Арскейн закончил, она некоторое время размышляла, а затем невнятный и слишком быстрый для того, чтобы Форс мог уследить за ним, поток распоряжений, произнесенный на языке южан, заставил окружающих ее людей разойтись в стороны. Мужчины и женщины торопливо отправились выполнять ее поручения. Когда последний из них ушел, она заметила Форса, и ее глаза округлились. Арскейн повернулся, чтобы посмотреть, что же вызвало ее удивление. Потом он хлопнул горца по плечу и потащил его вперед.
— Это тот, о котором я тебе рассказывал — он спас мне жизнь в Городе Зверолюдей, и я стал называть его братом…
В его голосе звучала какая-то мольба.
— Мы — темнокожий народ. — В ее низком голосе чувствовался какой-то ритм, она словно бы пела. Сын мой, мы — темнокожий народ. Он не нашей породы…
Арскейн в нервном жесте воздел руки.
— Он мой брат, — упрямо повторил он. — Если бы не он, то я бы уже давно погиб, и мой клан никогда бы и не узнал, как и где это случилось.
— В свою очередь, — Форс обратился к этой женщине-вождю как равный к равному, — Арскейн встал между мной куда более худшей смертью… он вам уже рассказал об этом? Хотя, госпожа, вам следует знать: я объявлен вне закона и поэтому любой вправе всадить в меня копье…
— Да? Ну, это твое дело — твое и твоего клана. Чужаков оно не касается. У тебя белая кожа… но в час опасности неважно, какой цвет кожи у сражающихся воинов! Близится час, когда нам понадобится каждый, кто способен согнуть лук, кто умеет обращаться с мечом и кому мы можем отдать приказ. — Она нагнулась и подняла щепотку песка и глины из-под ног, обутых в сандалии, затем протянула на ладони эту щепотку земли.
Форс коснулся кончиком указательного пальца своих губ, потом этой земли. Но он не пал ниц, чтобы закончить ритуал. Он дал клятву верности, но не просил принять его в клан. Женщина одобрительно кивнула.
— У тебя честные помыслы, молодой человек. Во имя Серебряных Крыльев Тех-Кто-Когда-то-Летал, я принимаю твою боевую верность до того часа, когда мы по взаимному согласию не пойдем каждый своей дорогой. Теперь ты удовлетворен, Арскейн?
Член ее клана замялся в нерешительности, прежде чем ответил. Когда он рассматривал Форса, на его лице было странное спокойствие. Он был, очевидно, разочарован отказом горца попросить принять его в клан. Наконец он сказал:
— Я прошу принять его в члены моего семейного клана, чтобы он сражался под нашим знаменем и ел у нашего огня…
