затянули тучи. Всё предвещало ухудшение погоды, и мы заторопились. Пока Дагни держалась лучше, чем я мог надеяться. Она шла рядом с Аннет и Притой, не отставая. Даже заметила пакку и сказала об этом. Хороший знак. Мы дошли до высоты, на которой росли только лишайники. В тени скал появились снежные сугробы; в тех местах, куда не заглядывало солнце, они были довольно высокими. Ветер заставил поднять воротники, которые обычно, как флажки, болтались за плечами. Здесь Дагни начала спотыкаться, но мы не замедлили движения: нужно как можно быстрее миновать перевал и начать спуск. Между двух острых скал нашлась расселина; все сгрудились в ней и достали тюбики с рационом. Я посмотрел по карте путь от станции мутантов. Опасности сбиться с тропы не было: слишком ясно видны следы тех, кто проходил здесь раньше. Я старался определить расстояние до убежища по ту сторону перевала.
– Далеко ещё? – спросила Аннет.
Дагни сидела у неё на коленях, прижавшись головой к плечу, закрыв глаза. Мне показалось, что у неё участилось дыхание. Впрочем, в разреженном воздухе высот все мы дышали чаще обычного.
– Через перевал и потом чуть больше, чем расстояние отсюда до машины, – я не стал скрывать правды: не время пробуждать ложные надежды.
– Она не дойдёт, – твёрдо сказала Аннет.
Я знал, что она права. Сняв рюкзак, я выложил его содержимое. Отобрано самое необходимое. Но мы предусмотрели и возможность, что придётся расстаться с этим. Я начал отбирать то, что нельзя оставлять. Запасные заряды для станнера сунул в карман куртки. Тюбики с рационом можно разделить – всё равно большая часть будет вскоре съедена. А вот одеяла… Тед положил на одно одеяло руку.
– Это понесу я. Во второе завернём Дагни. А это, – он выбрал самую тяжёлую из оставшихся вещей – прожектор, – я смогу прицепить к поясу.
Когда мы снова двинулись, я нёс Дагни в гамаке из верёвок на спине. Она не просыпалась, положив голову мне на плечо. Снова в состоянии, похожем на кому. К счастью, горная тропа не требовала крайнего напряжения сил, и я снова и снова благословлял тех представителей службы безопасности, которые её проложили. Конечно, это не гладкий асфальт, но на лучшее нельзя было надеяться. Тропа проходила в ущелье между двумя пиками, почти такими же величественными, как Гурий Рог. В ущелье было сумрачно, дул сильный ветер, мы жались к стенам, согнувшись, делая каждый шаг с осторожностью. Дагни тяжелее рюкзака, поэтому мне приходилось быть вдвойне осторожным, чтобы не потерять равновесие под порывами ветра. В ущелье тропа пошла под уклон. Выйдем мы из него ниже, чем вошли. Я обрадовался этому. Говорить мы уже не могли – приходилось перекрикивать вой ветра – и обменивались жестами, когда возникала необходимость.
Однажды путь нам преградил сугроб, пришлось брести по снегу. А в конце ущелья нас ожидала серьёзная преграда. Идя впереди, я увидел поперечную трещину, которая аккуратно, как гигантским ножом, рассекала тропу. Не знаю, была ли она, когда прокладывалась тропа. Во всяком случае, на карте её не отметили. Но она слишком широка для прыжка, и я не видел способа преодолеть её.
Мы отступили в ближайшее укрытие и прижались друг к другу. У нас есть верёвки с крючьями. С их помощью можно попробовать спуститься в трещину и попытаться выйти на поверхность с другой стороны. Оставив Дагни с Аннет, я велел всем закутаться в одеяла. Тед держал верёвку и следил за моим спуском. На дне было множество осколков камня. Направо идти бесполезно: щель вскоре сузилась, и я упёрся в скалу. Левая сторона выглядела привлекательнее. Я шёл по ущелью, пока не нашёл стену, по которой можно подняться с помощью верёвок. Потребовалось немало усилий, чтобы всех переправить через трещину, и мы выбились из сил. Тед прошёл немного вперёд и вернулся с обнадёживающим известием: ему удалось найти продолжение тропы. К тому же ему показалось, что он видел крышу убежища. Но оно ещё довольно далеко внизу. Приближалась ночь. Мы поели и стали совещаться. Аннет возражала против ночёвки на открытом воздухе. Её беспокоила не только Дагни, но и все остальные. Я склонен был согласиться с нею. У нас есть фонари, но они могут привлечь внимание, без чего нам лучше обойтись.
– Это только вероятная опасность, – заметила Аннет, когда я сказал ей об этом. – А ночь здесь гораздо опаснее. Если мы будем пользоваться фонарём осторожно…
– Заслоним со всех сторон, – размышлял я, – направим только на тропу. Двигаться придётся медленно…
– Лучше, чем оставаться на месте.
– Тед, – сказал я, – пойдёшь впереди. Я понесу Дагни и не смогу быть всё время настороже. Эмрис замкнёт цепочку.
Оно было не таким массивным и хорошо сооружённым, как станция рейнджеров. Дверь висела на одной петле, через порог надуло груду опавшей листвы. Я даже обрадовался этим следам запустения: они означали для нас безопасность.
Спотыкаясь, мы забрались внутрь и почти сразу упали на грязный, усеянный листьями пол. Тед провёл лучом по сторонам, осветив убожество нашего жилья. Вдоль одной стены стояли не койки, а скорее обычные нары. И больше ничего – ни мебели, ни плиты, вообще ничего. Груда высохшей травы и листьев в углу и несколько побелевших обглоданных костей говорили, что после ухода людей здесь было логово какого-то животного. Но кости старые, трава прошлогодняя, а может, позапрошлогодняя, так что даже нового жильца здесь больше нет.
Аннет развязала свой рюкзак, достала одеяла, торопливо расстелила их на койке и, взяв у меня Дагни, положила её отдыхать. Хотелось чего-нибудь горячего, но на это не было никакой надежды. Тот, кто не поместился на нарах, лёг на полу. Я прислонился к двери, расстегнув кобуру станнера. Хоть мы и устали, всё равно нужно дежурить, особенно по эту сторону гор.
Ветер, сопровождавший нас на тропе, теперь стих. Я так устал, что с трудом шевелился, но спать не хотелось. Как будто я миновал пункт, за которым надобность во сне отпадает. Слышалось тяжёлое дыхание спящих. Ни стонов, ни криков кошмаров – только тяжёлое дыхание. Однажды я услышал шорох и ухватился за рукоять станнера. Медлительность собственной реакции меня поразила. Но звук не повторился; тот, от кого он исходил, не пытался приблизиться. Не знаю, далеко ли мы были от Батта. Может, карта подсказала бы, но ночью я не мог в неё заглянуть. И я не представлял, сможем ли мы пешком пересечь дьявольскую лавовую страну. А может, лучше и не возвращаться в Батт, хоть мы и оставили там хоппер и продовольствие в изобилии. Я слишком устал, чтобы думать последовательно, но мысли мои шли одна за другой в уставшем мозгу. Я уже готов был предпринять то, что с самого начала предлагала Аннет, – разведывательную экспедицию в населённую местность. Пешее путешествие будет долгим и трудным, не все из нас его вынесут. Поэтому нужно найти базу, с которой можно действовать. Но кроме Батта, я такой базы не видел.
– Вир…
Я узнал шёпот Теда.
– Я сменю тебя…
Больше всего мне хотелось передать хотя бы эту часть ответственности, но я знал, что не усну.
– Не могу спать, – сказал я, когда Тед подполз ближе, – я подежурю ещё.
– Вир… – он не принял моё невысказанное предложение вернуться к одеялам, – куда мы пойдём дальше?
– В Батт, если сможем.
– Ты думаешь, мы не сможем пройти по лавовым полям?
Видно, он думал о том же.
– Да… и крепость может быть занята.
В нескольких словах я впервые рассказал ему о встрече Лугарда с беженцами.
– По-твоему, они охотятся за сокровищами, за тем, что мы нашли в ледяной пещере?
– Да, это привлекло бы их.
– Что же нам делать?
– Что сможем. Утром посмотрим карту, поищем удобный подход к Батту. Если такой подход есть, а Батт не занят, остановимся там. В нём есть возможности защищаться.
– Лугард знал эти возможности, а мы – нет.
– Придётся учиться; если потребуется, методом проб и ошибок, – возразил я.
Разговор с Тедом, как ни странно, успокоил меня; и тут же навалилась сонливость, глаза буквально
