— Вот почему мы не видели его.
— И Кривой Глаз тоже. Слишком большая суматоха. Спиллер, не мешкая, воспользовался этим: подвел барку как можно ближе и загнал ее под куманику.
— Странно, что он нас не позвал.
— Он звал, — сказал Под, — но он все же не был у нас под самым носом. А река так шумела…
— Ш-ш, — шепнула Хомили. — Девочка засыпает.
— Да, — продолжал Под, понизив голос, — он-то нас звал, да мы-то его не слышали. Кроме того одного раза, конечно.
— Когда? — спросила Хомили. — Я ничего не слыхала.
— Когда Кривой Глаз в четвертый раз закинул удочку, — прошептал Под, и крючок вонзился в нашу ветку. Ту, на которой мы стояли. Помнишь? И я старался выдернуть его. Спиллер заорал тогда во все горло: «Перережь леску!» А я подумал, что это ты кричишь…
— Я?.. — сказала Хомили.
В полумраке послышался какой-то шорох.
— Но это был Спиллер, — сказал Под.
— Ну и ну… — проговорила Хомили.
Голос ее звучал глухо; скромность не позволяла. ей раздеваться у всех на глазах, и она зарылась в овечью шерсть. Наконец оттуда вынырнула голова и одна тощая рука, держащая скатанное в узел белье.
— Как ты думаешь, можно его где-нибудь вывесить на просушку?
— Оставь его здесь, — сказал Под; в это время он, кряхтя, влезал в костюм Спиллера. — И Арриэттино тоже. Я спрошу у него… Полагаю, мы найдем какой-нибудь выход. По-моему, — продолжал он, натянув на живот куртку и подтянув вверх штаны, — в нашей теперешней жизни, что бы ни случилось, всегда есть выход из положения. Так было и, скорей всего, так будет. Вот что я думаю. Может быть, мы нанижем одежду на спицу и выставим наружу, чтобы ее продуло ветром…
Хомили молча смотрела, как он собирает вещи.
— Может быть, — сказала она.
— Скажем, закрепим острие и поднимем спицу шишечкой вверх, — предложил Под.
— Я имела в виду, — мягко прервала его Хомили,-то, что ты сказал раньше: что всегда есть выход из положения. Беда в том, так мне кажется, что не всегда можешь его найти.
— Да, в том-то и беда, — согласился Под.
— Понимаешь, о чем я говорю?
— Да, — сказал Под и замолчал, обдумывая ее слова. — Ну, что ж… — сказал он немного погодя и повернулся, чтобы уйти.
— Минутку, Под, — окликнула его Хомили, приподнимаясь на локте. — Дай мне тебя осмотреть. Нет, подойди поближе. Повернись немного… Так, да. Хоть бы тут было посветлее…
Сидя в своем шерстяном гнезде, Хомили молча смотрела на мужа, и для нее это был очень ласковый взгляд.
— Да, — наконец решила она, — белое, вроде бы, тебе к лицу.
Эпилог
В большой кухне Фирбэнк-Холла садовник Крэмпфирл отодвинул стул от стола. Ковыряя в зубах заостренной спичкой, он уставился на угли в плите.
— Странно… — пробормотал он.
Миссис Драйвер, кухарка, убиравшая со стола, перестала складывать стопкой тарелки и подозрительно скосила на него глаза.
— Что именно?
— То, что я видел.
— Где?.. На рынке?
— Нет… Сегодня вечером, по пути домой… — Крэмпфирл замолчал и снова уставился в огонь. — Вы помните ту историю — это было в марте прошлого года, если не ошибаюсь, — когда мы взламывали здесь пол?
Смуглое лицо миссис Драйвер потемнело. Сжав губы, она с грохотом поставила на стол тарелки и принялась сердито бросать ложки в лохань.
— Ну и что?
— Вы сказали, там, под полом, было гнездо. Разодетые мыши, сказали вы.
— Никогда я не…
— Спросите Эрни Ранэйкра, он был здесь — хохотал до упаду… Разряженные мыши, сказали вы. Ваши собственные слова. Видела, мол, как они бегают…
— Клянусь, я никогда не…
Крэмпфирл задумчиво посмотрел на миссис Драйвер.
— Вы, конечно, можете это отрицать, но я и сам еле удержался от смеха… я хочу сказать, когда вы забрались на стул и…
— Хватит.
Миссис Драйвер подтянула к себе табурет и тяжело села. Наклонившись вперед и опершись локтями о колени, она глядела в упор на Крэмпфирла.
— Предположим, я действительно видела их — и что тогда? Что тут смешного? Беготня, писк, визг… — Голос ее повысился. — Мало того… Я вам вот что сейчас скажу, Крэмпфирл. — Она перевела дыхание. — Они были больше похожи на людей, чем на мышей. У одной даже были на голове…
Крэмпфирл не сводил с нее глаз…
— Продолжайте. Даже были — что?
— Папильотки…
Миссис Драйвер сердито нахмурилась, словно хотела сказать: «Только засмейся!» Но Крэмпфирл не смеялся. Он медленно кивнул. Сломал спичку пополам и кинул в огонь.
— И все же, — сказал он, поднимаясь с места, — если бы там что-нибудь было, мы бы, надо думать, нашли. Ведь и пол подымали, и дыру под часами законопатили.
Он громко зевнул и потянулся.
— Что ж, пойду. Спасибо за пирог.
Миссис Драйвер шевельнулась.
— Они и сейчас могут быть здесь. Откуда мы знаем? — не уступала она. — Половина комнат в доме закрыта.
— Нет, вряд ли; мы столько сторожили тогда, да и следы какие-нибудь они оставили бы. Нет, не думаю. Мне кажется, они убежали, — конечно, если было кому убегать.
— Еще как было! Но что толку об этом говорить, когда этот Эрни Ранэйкр поднял меня на смех. Лучше скажите мне, — она проницательно взглянула на него, — вы-то почему так изменились?
— Не могу сказать, что я изменился. Просто стал об этом всем думать. Помните шарф, который вы тогда вязали? Серый такой. Вы не запамятовали, какого цвета были спицы?
— Спицы?.. Вроде бы кораллового… Такие розоватые…
— Кораллового?
— Сейчас я вам их покажу. Они у меня здесь.
Миссис Драйвер подошла к шкафу, выдвинула ящик, и вынула пучок спиц, перевязанных шерстинкой.
— Вот они, эти две спицы. Скорее розовые, чем коралловые. Почему вы спрашиваете?
Крэмпфирл взял в руки связку. С любопытством повертел в руках.
— Почему-то мне казалось, что они желтые… — сказал он.
— Верно. Подумать только, что вы запомнили. Начала вязать я и вправду желтыми, но потом одну из
