Видимо, это какая-то магия машин. Они улавливают слова и переводят их для нас.
А что машины не могут делать? Теперь я вернулась к своему плану. Энергия машин связана с Хиларионом. Мне она нужна.
Но время! Мне нужно время! Зандор подошел ко мне. К счастью я не изменила позы.
Может я смогу обмануть его, притвориться спящей? Даже такой маленький обман может оказаться выгодным для меня.
Если бы он не сказал ничего… Так и случилось.
Я закрыла глаза и слушала приближающиеся шаги. Кажется, он остановился и смотрел на меня. Я напряженно ждала слова, которое положит конец той малой свободе, которая еще оставалась у меня.
Но он не сказал ничего, и через некоторое время я услышала удалявшиеся шаги.
Я сосчитала до пятидесяти, потом еще до пятидесяти — для гарантии — и открыла глаза.
Он ушел. Только один Серый стоял перед освещенным экраном. Все остальные экраны были темными и, насколько я могла видеть, в комнате не было больше никого.
Нет, к Хилариону нельзя обращаться.
Прикосновение к его мозгу может быть обнаружено, и я не вполне представляла, как вести мысленный поиск, кроме того, как тот, что связывал меня с братьями.
Были частоты коммуникаций, отчетливо представляемые, как светлые ленты лежащие горизонтально от края до края. Коснуться их — это вроде поиска. Мой брат Киллан всегда умел найти такие частоты у животных и пользовался ими, но я никогда не искала никаких других, кроме хорошо известных.
Теперь я должна установить верхнюю и нижние частоты, чтобы выиграть время, которого у меня, наверное, мало. Для точного отсчета я выбрала старую, хорошо известную мне точку моих братьев.
Может быть я вскрикнула, не знаю, но, во всяком случае, Серый не повернул головы: я на миг коснулась такого отчетливого и громкого зова, что вздрогнула и сбила прикосновение, как в тот раз, когда Хиларион коснулся моего мозга.
Кто это? Киллан? Кемок? Однажды Кемок пошел со мной в ужасы неизвестного мира, куда более чуждого нам, чем этот. Неужели он потянулся за мной снова?
— Кемок! — окликнула я.
— Кто ты?
Вопрос был таким резким, что громко отозвался в моем мозгу.
— Каттея, — ответила я сразу, не думая. — Кемок, это ты? С одной стороны я желала ответа «да», а с другой — боялась этого. Добавить к своему грузу еще тревогу за брата — это больше, чем я смогу вынести.
Ответ пришел не словами, а изображением. Я увидела, как в окне, комнату с каменными стенами, мрачную и темную. На пьедестале возвышалась каменная чаша, в которой горела горсточка углей, чуть освещая часть комнаты вокруг чаши. В освещенном участке стояла женщина в одежде для верховой езды Древней расы — темные брюки и куртка темного тускло-зеленого цвета, волосы были туго заплетены в косы. Я не сразу увидела ее лицо: оно было повернуто к огню. Затем женщина повернулась ко мне.
Глаза ее широко раскрылись, но ее изумление не могло быть больше моего.
— Джелит!
Моя мать! Но каким образом здесь?!
С нашей последней встречи прошло много лет, когда она уехала искать моего отца и пропала, но время не коснулось ее. Она была такая же, как и тогда, хотя я стала уже взрослой женщиной. Я видела, что ее не смущает перемена во мне, и что она узнала меня.
— Каттея!
Она шагнула ко мне протягивая руки, словно мы могли коснуться друг друга пальцами через это пространство. Затем ее лицо стало серьезным, и она быстро спросила:
— Где ты?
— Не знаю. Я прошла через Врата…
Она сделала жест поднятой рукой, словно отмахиваясь от несуществующих деталей.
— Понятно. Опиши мне, где ты.
Я это сделала, рассказав все как можно короче. Когда, я кончила, она вздохнула как бы с облегчением.
— Это очень хорошо. По крайней мере, мы в одном мире. Теперь скажи: ты искала, думала о нас?
— Нет. Я не знала, что ты здесь, Я быстро рассказала, что должна сделать.
— Маг, создавший Врата, в плену!
Она задумалась.
— Похоже, дочка, тебе повезло наткнуться на возможность спасти нас всех. Твой план воспользоваться девушкой вполне разумен, но тебе нужна помощь со стороны, это тоже ясно. Посмотрим, что можно сделать.
Она мысленно позвала:
— Саймон, иди скорее!
Она снова обратила все внимание на меня.
— Покажи мне эту девушку через свои глаза, и комнату тоже…
Я сделала для нее то, что она хотела: я отказалась от своей воли, чтобы мозг моей матери крепко связался с моим, и она видела бы то, что вижу я. Помогая ей, я медленно поворачивала голову.
— Это колдеры? — спросила я.
— Нет, не похожи. Я думаю, что этот мир когда-то был близко к миру колдеров, и кое-что от их Власти перешло сюда. Но сейчас это невозможно. Я знаю вход в нору, где ты находишься. Мы придем по возможности быстро. До тех пор не связывайся со мной без большой необходимости. Но если этот Зандор займется работой над тобой, как и над Хиларионом, немедленно вызывай меня.
— А как насчет Айлии?
— Ты совершенно права: она может стать для нас ключом свободы, но пока мы не можем ею заниматься. У нас нет времени. Самое главное — маг. Он знает Врата, они его творение и будут подчиняться ему. Нам необходимы эти Врата, если мы хотим вернуться в Эсткарп.
Она неожиданно улыбнулась.
— Время, видно, бежало для тебя быстрее, дочка, чем для нас. Вижу, что я родила как раз такую, о какой мечтала: дочь моего разума, как и моего тела. Будь осторожна, Каттея, и внимательна, не упускай ни одного шанса, который может послужить спасением для всех нас. Сейчас я отключаюсь, но если понадобиться, зови немедленно!
Окно в каменном помещении исчезло, а я стала размышлять, как мои родители оказались здесь. Она говорила с отцом, как будто он был на некотором расстоянии от нее, а не в другом мире. Может, он прошел через другие Врата в этот мир, и она пошла за ним? Если так, значит, те Врата тоже захлопнулись за ними.
Это вернуло меня к Хилариону. Мать сказала, что сотворенные им Врата должны подчиниться, ему. Значит, мы должны освободить его, чтобы тоже вернуться в свой мир. Но время… Друг оно нам или враг?
Я порылась в плаще и достала сверток с едой, похищенной у Серых. Это был какой-то темно- коричневый брусок, ломавшийся в пальцах. Я понюхала его: запах странный, но не противный. Во всяком случае это была моя единственная пища, а я была голодна, так что стала жевать эту сухую и рассыпчатую пищу. Я запила ее водой из контейнера и кое-как проглотила.
Теперь оставалось только ждать, а ждать — самое трудное.
Глава 13
Но я могла думать и рассуждать. Мать говорила, что в этом мире время течет медленнее, чем у нас. Правда, если судить по мысленному изображению, она казалась не старше, чем была, когда отправилась на поиски отца, а мы тогда были детьми еще не вступившими на свой жизненный путь, а теперь я чувствовала
