себя безмерно старше своих лет.
Конечно, они хотят вернуться домой, поэтому мать так обрадовалась Хилариону, но если они рискнут прийти в эту шахту, не попадут ли они в ту же сеть? Я хотела было дать ей предупреждение по мозговой связи, но вовремя вспомнила, что она, по ее словам, знает это место. В таком случае, она знает и об его опасностях.
Столб передо мной сверкал, но серебряные нити опустились, скрыв тюрьму мага.
Видимо, он спал.
Внезапно я заметила слабое движение там, где лежала Айлия.
По-видимому, на ней не было невидимых пут. Она очнулась от бессознательного состояния, в котором была так долго, медленно села и повернула голову. Глаза ее были открыты. Приглядевшись, я подумала, что она не вполне сознает окружающее, а все еще какая-то ошеломленная, как во время нашего путешествия по городу башен.
Она не встала на ноги, а поползла вдоль ступеней, на которых лежала раньше.
Я посмотрела на серого человека. Он спокойно сидел за своей панелью, как бы не видя ничего, кроме игры света на экране.
Айлия добралась до угла, обогнула его и медленно потащилась к дальней стороне.
Секунда-две — и она скроется из моих глаз, а может быть, и от возможности добраться до нее, когда она будет мне нужна. Я послала ей мысленный приказ остановиться, но ответа не было. Теперь она находилась на дальнем конце помоста, и я ее уже не видела.
Потом я заметила, что один из серебряных усиков на столбе зашевелился, коснулся другого, тот третьего, и следующие впереди скрылись от моего наблюдения. Я не могла вспомнить, двигались ли усики до пробуждения Айлии, или они зашевелились только при ее пробуждении. Может быть, Хиларион был в курсе моих попыток контакта с мозгом девушки-варварки и решил помочь?
Продвижение Айлии по той стороне могло привлечь внимание серого человека.
Он, конечно, увидит ее, если она проползет мимо, прямо под ним. Я напряженно следила, когда она появится в поле моего зрения, но она не появлялась. Арку большого экрана я видела. Если Айлия попытается пройти через нее, я увижу. И тогда я должна позвать Джелит, несмотря на опасность потерять единственную возможность помощи.
Но Айлия не поползла к двери. На экране затрещали вспышки, затем послышался звук, по которому раньше двинулись Серые.
Я увидела, что усики на стеклянном столбе зашевелились и стали медленно подниматься.
Через арку вошел отряд Серых, а позади меня появился Зандор. Это было так неожиданно, что я не успела притвориться спящей. Мне стало страшно, когда отряд Серых подошел прямо ко мне и окружил светившиеся брусья моей тюрьмы.
Зандор медленно подошел и остановился напротив меня, внимательно разглядывая.
Я инстинктивно встала, когда стражники подошли ближе, так что теперь твердо встретила его взгляд. Это не было дуэлью воли, какая могла быть с кем-нибудь из моей породы и какая была с магом, потому что мы не призывали Власть. Но Зандор явно не считал меня легкой добычей, готовой служить ему, его целям. Я ждала и не посылала зова матери. Я сделаю это, когда не будет другого выхода.
Зандор, видимо, пришел к какому-то решению. Он щелкнул пальцами, и один из Серых пересек помост и вернулся, толкая перед собой что-то вроде сундука, поставленного на торец. В нижней его части была узкая панель из непрозрачного материала, напоминавшая экран. Сундук поставили напротив меня. За него встал Зандор и провел пальцами по его поверхности сначала нерешительно, потом нетерпеливо, словно надеялся на легкий ответ, но не получал его.
Он ничего не говорил, а Серые не выражали никакого интереса к действиям своего хозяина, они просто стояли вокруг как изгородь.
Три раза Зандор коснулся панели. На четвертый раз непрозрачная панель ожила.
На ней не было мерцающего узора, как на экранах, только слабая голубая вспышка. Такого же цвета были голубые скалы, означавшие безопасность в Эскоре. Увидеть этот свет было почти успокоением. У меня было странное ощущение, что если бы я положила руку на экран, я была бы куда более освеженной, чем от пищи, которую только что съела.
Зандор отдернул пальцы с резким восклицанием. Он как бы обжегся там, где не рассчитывал на огонь, и поторопился нажать в другом месте. Голубой свет потемнел.
По-видимому, Зандор фокусировал на мне какой-то тест Власти, потому что он твердо держал руку до тех пор, пока цвет не собрался в середине верхней части панели и остался там, не темнея больше, но и не светлея.
Зандор удовлетворенно кивнул и убрал пальцы. Свет немедленно исчез.
— Такая же, но не такая, — сказал он, то ли обращаясь ко мне, то ли просто думая вслух.
В любом случае я не сочла нужным отвечать. Он махнул рукой, и один из Серых увез ящик.
— Что же это такое?
Что такое? Похоже, он ставит меня наравне со своими машинами. Я, по его мнению, вещь, а не личность. Я почувствовала такую же ярость, какая переполняла Хилариона. Неужели Зандор признает только силу машин и поэтому рассматривает нас, имеющих Силу в себе, как род машин?
— Я — Каттея из рода Трегарта, — ответила я.
Я считала, что эти слова лучше всего подчеркивают, что я, может быть, даже более человек, чем он.
Он засмеялся так презрительно, что я еще больше обозлилась, но во мне проснулось предупреждение: не позволяй ему играть на твоих эмоциях, потому что в этом кроется опасность. Я вернулась к дисциплине Мудрых женщин и приказала себе смотреть на Зандора объективно, как смотрели бы они. Мне помогло, возможно, и их древнее убеждение, что мужчина — существо низшее. Сама я в это не верила, потому что знала отца и братьев, всех тех, кто имел часть моих талантов, но когда такая идея внушается постоянно, немудрено принять ее за эталон.
Это был мужчина — по крайней мере, когда-то был им. Врожденной Власти у него не было, он зависел от безжизненных машин, служивших ему, как наши дух и разум служат нам. Следовательно, при всей его хитрости он, в сущности, не мог быть на равных с колдуньей Эсткарпа.
Однако Хиларион, могучий маг, попал в сети Зандора. Да, но Хиларион пришел сюда неподготовленным и был захвачен раньше, чем по-настоящему понял опасность, я же была настороже.
— Каттея из дома Трегарта, — повторил он с насмешкой. — Я ничего не знаю об этом Трегарте — страна это или клан. Но, похоже, что у тебя есть то, что может мне пригодиться, когда мы закрепим тебя, как и его.
Зандор указал на Хилариона.
— Для тебя будет лучше, Каттея из дома Трегарта, слушаться нас, потому что в противном случае тебя ждет наказание, какого ты не захочешь получить вторично, хотя ты наверняка упряма, если ты сродни тому, в столбе.
Я не ответила: лучше не вступать в спор.
В таких случаях речь вянет, и наступает молчание. Я была уверена, что Зандор не может читать мои мысли без машины, к которым я питала глубокое недоверие, так что я могла составлять план, не опасаясь, что его раскроют.
Серые, по-видимому, не нуждались в словесных приказаниях. Возможно, Зандор контролировал их, как я хотела сделать это с Айлией. Они разделились на две группы и ушли в темную часть комнаты куда-то за моей спиной. Я не поворачивалась и на них не смотрела, не желая выпускать из виду их хозяина.
Он сел перед маленьким экраном и развернул сиденье, чтобы сидеть лицом ко мне.
В воздухе вокруг чувствовалась какая-то странная легкость, говорившая мне об опасности.
Если он предполагает взять под контроль и меня, то я, похоже, имею более сильного врага, чем предполагала.
А что Айлия? Я не видела ее за дальним углом помоста, но она не проходила под аркой. Значит, она теперь перед Хиларионом, а Зандор и единственный человек-слуга, все еще сидевший на своем месте, были одни — в данный момент.
Я не стала закрывать глаза для точной сосредоточенности, но послала зов, так как видела, что
