объединённого лордства Хорвана.
Крита бесспорно принадлежала Древней расе, темнокожая и стройная. На мой взгляд, в ней было что-то особенное, какая-то отстраняющая сосредоточенность, будто она порой слышала то, что недоступно слуху и пониманию окружающих.
Из-за слабого здоровья в детстве я больше дружил с Критой, нежели с Имхаром, и она часто обращалась ко мне по разным пустяковым поводам — например, просила помочь ей выходить птичку со сломанным крылышком и тому подобное. С самых ранних лет она обладала особым даром врачевания.
Были у Криты и другие таланты, о чём я узнал гораздо позже, приблизившись к тому возрасту, когда юноши имеют право поступить на службу к Пограничникам. Это случилось, когда я совершенно неожиданно встретил её у ручья, бежавшего вдоль ограды фермы, которую Леди Крисвита называла в то время «домом».
Крита притаилась в траве, та скрывала её почти с головой. Глаза девушки были закрыты, как будто она спала, но руки плавно двигались взад и вперёд. Я в замешательстве глядел на неё и вдруг меня передёрнуло от отвращения и ужаса: перед Критой извивалась змея длиной, пожалуй, с мою руку вместе с мечом. Голова змеи была поднята и качалась, следуя мановениям руки Криты. Я хотел было выхватить меч и изрубить её, но не мог пошевелиться.
Вдруг девушка хлопнула в ладоши и открыла глаза. Змея опустила голову и исчезла в траве, как будто её и не было, как будто мне всё это привиделось.
— Не бойся, Йонан.
Она не оборачивалась и не видела меня, но всё же знала, что это именно я. Как только она заговорила, оцепенение, так внезапно сковавшее меня, прошло. Я сделал к ней пару шагов, и во мне поднялся гнев, равносильный тому страху, который я только что пережил.
— Что это ты делаешь? — строго спросил я. Она обернулась ко мне.
— Подойди и сядь, иначе я вывихну свою бедную шею, разговаривая с тобой. Ну и гора!
Прежде чем сесть, я тщательно осмотрел траву, борясь с сильным желанием потыкать туда мечом, чтобы не угодить на её недавнего «собеседника» (можно себе представить, какие бы это имело последствия для нас обоих), и только потом опустился рядом с ней.
— Я думаю, это — часть врачевания… — голос её звучал неуверенно. — Меня не боятся ни крылатые, ни мохнатые, а сегодня я убедилась, что и чешуйчатые — тоже. Я думаю, мы напрасно ограничиваем своё сознание и отгораживаемся от явлений, подобных тому, что ты сейчас видел, — она чуть наклонилась вперёд и, прикоснувшись кончиками пальцев к моему мечу, вложенному в ножны, продолжала:
— Вот из-за этого мы и не можем слышать многое из того, что составляет окружающий нас большой мир!
Я перевёл дух, гнев мой поостыл. К тому же какое-то внутреннее чувство подсказывало мне, что Крита так же хорошо знает, что делает, как я знаю приёмы обращения с мечом.
— Йонан, помнишь те старые сказки, которые ты мне когда-то рассказывал?
Обрывками легенд и словами из древних песен я делился с одной только Критой.
— В том мире Силой обладали и мужчины, — сказала она.
— Эту Силу кое-кто имел и в Эсткарпе, — уточнил я. И вдруг во мне всколыхнулся новый страх. Эти Колдуньи… Они всегда стремились пополнить свои ряды и прибирали к рукам всех девочек, у которых обнаруживались необычайные способности. Нет, это не для Криты, она не должна исчезнуть за глухими серыми стенами Обители Мудрости, отдав весь окружающий мир за право обладать Силой!.. Крита всё поняла, хотя я не произнёс ни слова и мягко сказала:
— Йонан, я не Колдунья и не собираюсь ею стать. Всем что я знаю и умею, я делюсь только с тобой. Потому что ты понимаешь, что свобода превыше Силы, хотя так думают, наверное, только единицы.
Я крепко сжал её запястья и встретился с пристальным взглядом её глаз.
— Поклянись, что больше не будешь так делать ни с кем из чешуйчатых! — запальчиво воскликнул я.
Она усмехнулась.
— Я не стану клясться, Йонан. Самое большее, что я могу тебе обещать, это не очень рисковать.
Мне пришлось довольствоваться этим, хотя в глубине души я вовсе не был удовлетворён, особенно когда думал о том, что она ещё может вытворить. Но больше мы об этом не говорили. Вскоре я ушёл к Пограничникам, и с Критой мы виделись теперь очень редко.
Но когда мы начали строить новое поместье, всё изменилось. Крита приближалась к возрасту, когда девушке пора выходить замуж. Ещё несколько месяцев — и она будет принадлежать Имхару. Мысли об этом окутывали меня тёмным покрывалом горя. Я старался избегать её, старался совладать со своими чувствами, но ничего не получалось.
А уже в самом конце строительства пришёл этот чужеземец.
Его привёл один из наших часовых, к Лорду Хорвану он обратился с должным приветствием, как гость к уважаемому хозяину. Однако все заметили в нём некую странность — глаза. Он был молод и в его жилах явно текла кровь Древней расы, но глаза у него были не серыми, как у всех Древних, а синими. Держался он с достоинством, словно имел право приветствовать взрослых воинов, как равный среди равных.
Сначала он предупредил, что находится под заклятьем, но вскоре открылся. Он оказался одним из сыновей Саймона Трегарта, объявленных вне закона, и пришёл вербовать добровольцев для заселения земель, простиравшихся далеко на востоке, — Эскора, той прародины расы Древних, откуда происходили все мы.
Лорд Хорван усмотрел в появлении молодого Трегарта опасность, и капитан его воинов, Годар, разделял его опасения. Решено было отдать юношу в руки стражников Совета, иначе мы бы тоже оказались вне закона.
Годар и молодой лорд ускакали, а нами вдруг овладели нетерпение и охота к перемене мест. Все заговорили о восточных землях. Нам надо было идти рубить лес, а вместо этого мы топтались вокруг недостроенного дома и поглядывали на горы, которые высились на востоке. В нас зрело напряжение и желание что-то предпринять.
Затем вернулся Годар со своими людьми и рассказал невероятную историю, хотя мы и без того знали, что на этой призрачной земле происходит много странного. Едва они пустились в путь, как откуда-то появились огромные стаи птиц и зверей и преградили им путь на запад. Двигаться можно было только на восток. В сопровождении этого эскорта пернатых и мохнатых молодой Лорд Кайлан Трегарт отправился к горам, а Годару и его людям позволили беспрепятственно вернуться домой.
Когда Годар закончил свой рассказ, поднялась Леди Крисвита и обратилась к собравшимся:
— Этому можно верить. Неужели хоть кто-нибудь здесь в доме станет отрицать, что у него не возникло сильное желание сесть на коня? Я говорила с Кайланом Трегартом наедине — он прав, приглашая нас туда. Я думаю, мы должны последовать его совету и побыстрей отправиться в путь. Нам уже трудно противиться нашему стремлению.
Я почувствовал, что она передала и мои ощущения, во мне поднималось страстное желание отправиться в путь, как будто меня ожидало какое-то великое и радостное событие. Взглянув по сторонам, я прочёл на лицах собравшихся те же чувства.
Вот так и получилось, что мы отправились неведомо куда, бросив недостроенное поместье, которое собирались сделать своим домом, устремившись навстречу неизвестным опасностям, может быть, даже более страшным, чем Карстен или Колдеры.
Глава 2
Таким вот образом мы и оказались в Эскоре, стране давным-давно погубленной волшебством адептов, возомнивших себя выше законов природы и человеческих. На протяжении многих поколений, сменявших друг друга, эта местность являлась миром, в котором сохранялось неустойчивое равновесие между Силами Света и Тьмы. Постепенно Великие исчезли — часть их погибла в диких ссорах между собой,
