находку.
Она была размером с мой большой палец, может быть, чуть побольше, и походила на обломок жезла. Я попробовал выдернуть его из скалы, и мне показалось, что он поддаётся моим усилиям, но их явно недоставало, чтобы всё-таки выдернуть эту штуковину. Что-то привлекало меня в находке, какая-то странная магнетическая сила исходила из этого отполированного куска… я не знаю чего. Поверхность его была слишком гладкой для камня и напоминала грань кристалла или отполированный металл. И можно было не сомневаться: находка моя — явно нерукотворного происхождения — она буквально вырастала из скалы.
Стихия понемногу утихомиривалась. Их своей западни я пытался рассмотреть, что делается внизу, но темнота стояла кромешная. Видны были только вспышки молний, они смещались вместе с грозой в сторону, яркость их ослабевала, изменялся цвет. Я знал, что голубые вспышки указывают безопасное место, где можно найти приют, тогда как зелёные или, ещё хуже, чёрно-красные, указывают места-ловушки. В своих походах по горам мы всегда старались отмечать такие места.
Гроза стихала, небо прояснялось. Мне показалось, что прошло очень много времени. Бурный поток, устремившийся в мою расщелину, резко пошёл на убыль. Я высунулся из-под каменного навеса, под которым пытался укрыться от грозы, и сделал попытку распрямиться. Тело моё закоченело, я промок до нитки, а повреждённая лодыжка делала болезненным каждое движение. Кое-как я всё-таки выбрался из расщелины, но двигаться дальше не мог — острая боль в ноге буквально не давала ступить.
И тут я застыл. Внезапно над моей головой раздался какой-то шорох, посыпались мелкие камешки. Казалось, кто-то спускался по склону. Может быть, это создание Тьмы и мне следует остерегаться?
Сверкнула молния, и я разглядел сверху зубастую физиономию существа народа Ящериц, а потом и его передние лапы, так похожие на детские ручонки с растопыренными пальчиками. В них он держал тонкую сеть с мелкой ячеёй в которой лежал небольшой округлый камень, от которого исходило неяркое свечение.
Народ Ящериц, подобно другим негуманоидам, общается с помощью обмена мыслями. Но я и подумать не мог что Крита так быстро сумела научиться этому. Ясно было только одно: Ящерицу послала ко мне она. Я поднял руку и взял светящийся камень. С его помощью мне удалось осмотреть ногу. Ступня и лодыжка распухли: я основательно подвернул ногу.
Жестами я попытался объяснить своё положение. Мой спаситель безмолвно глядел на меня изумрудно-зелёными глазами, а затем исчез. Хотелось надеяться, что он отправился за помощью. Но я не знал, радоваться мне по этому поводу или огорчаться. Моя неприспособленность и без того долгое время была предметом насмешек и грубоватых шуток, которыми меня осыпали в отряде. И теперь в первом же серьёзном походе я опять попал впросак…
С уходом Ящерицы любопытство потянуло меня назад, под выступ, посмотреть, что же я нашёл в скале. Я протянул вперёд свой неяркий светильник, и в глаза мне брызнул ослепительный луч.
Да, скорее всего, это был жезл, увенчанный кристаллом. Свет, который он испускал под воздействием тусклого светильника Ящерицы, был синеватого оттенка. Жезл торчал прямо из скальной породы, но в том, что это продукт иного разума, сомнений быть не могло. Удивляло то, что он так плотно находился в породе, будто упакованный в неё.
Я протянул руку и дёрнул изо всей силы. Кристалл даже не шелохнулся. Для того, чтобы извлечь его, надо было разрушить окружавшую его породу. Но как? Однако я знал, что должен это сделать. На всех нас, пришедших в Эскор, влияли некие чары. Теперь я почувствовал, что мною движет какая-то сила. И я мог бы поклясться, что находка моя имеет большое значение.
Сверху опять послышался шорох, и я быстро обернулся. Это Ящерица с необычайной лёгкостью спускался вниз по почти отвесной стене. С плеча его свисала смотанная в кольцо верёвка. Спустившись ниже, он сделал мне знак, чтобы я обвязался её концом.
Вот так и случилось, что в эту грозовую ночь я узнал своё предназначение на этой земле, столь долго покрытой Тьмой, и нашёл друга. Этим другом стал Тсали из народа Ящериц, существо, которое готово было отдать за меня не только жизнь, но и нечто большее…
Глава 3
Итак, на какое-то время я стал пленником Долины. Но сразу по возвращении в Долину Крита, применяя полученные от Леди Дагоны знания, принесла мне пузырящейся красной глины. Нога так распухла, что снять ботинок оказалось невозможно, и его просто разрезали. Крита обмазала глиной всю лодыжку, боль постепенно утихла, и я уснул.
Мои сны никогда не совпадали с реальностью, ни один из них нельзя было назвать и посланием Силы, какие время от времени получали люди моей расы как предостережения. Однако на этот раз сон мой был настолько реален, будто я вовсе и не спал и всё происходившее в нём случилось наяву. Я держал меч, который подходил к моей руке так, словно являлся частью тела, и в своём сне я не мог представить жизни без него.
Но вместе с тем я испытывал великую печаль и великий страх, но не за себя, а за других. Я шёл и безмолвно оплакивал потерю, великую потерю, которая давила меня к земле сильнее, чем самый тяжёлый заплечный мешок. Кольчуга, в которую я был одет, местами порвалась и пошла пятнами ржавчины; левая рука, прижатая к боку, была окровавлена и при малейшем прикосновении вызывала боль. Это угнетало меня больше всего, потому что тело должно было ещё послужить мне. Мне необходимо было кое-что сделать на этой земле, прежде чем умереть.
Смерть настигала меня, и это была истина, которую я знал. Всё потеряно, всё отдано Тьме, оставалось лишь то, что висело у меня на поясе, — мой меч. Угасающим сознанием я понимал, что этот меч не должен достаться тем, кто меня преследовал буквально по пятам.
Я шатался, боль и слабость гнули моё тело к земле. Перед глазами всё мелькало и расплывалось. Время моё кончалось, жизнь вытекала капля за каплей. Я знал, что если упаду, то уже не смогу подняться.
На ноги будто привесили камни, и каждый шаг становился короче предыдущего. Но я ещё двигался вперёд. Всё вокруг было как в тумане. С губ слетали слова, непонятные мне самому. Однако когда-то я понимал смысл этих слов, они были для меня оружием столь же надёжным, как и сам меч…
Пожалуй, именно Сила слов помогла мне перешагнуть пределы человеческой выносливости. Дыхание прерывалось, я уже не мог совладать с болью, пронзавшей всё моё тело, хотя пока и держался огромным усилием воли.
Наконец я доковылял до края пропасти, слизывая с губ капли влаги. Вот и конец моего пути. Снизу поднимался туман, но я понимал какой-то частичкой моего изнурённого сознания, что туман этот рождался в глубине пропасти, лежавшей передо мной. Там горная порода бурлила, пенилась и вдруг начинала кипеть, словно вода. В это бурление я и швырнул свой меч. И некая сила, которая всё это время помогала мне держаться на ногах и прийти сюда с поля боя, где восторжествовала Тьма, та Сила оставила меня окончательно.
Я рухнул на землю и беспомощно распластался на ней, зная, что сделал всё как надо и теперь могу с готовностью принять смерть. И в этот момент я проснулся. Я осмотрел себя, ожидая увидеть порванную кольчугу и пятна запёкшейся крови на ней, но вместо этого увидел свою гладкую, чистую, молодую кожу. Только тогда я понял, что мне все приснилось.
В этом сне я не был Йонаном, нет. Я не мог назвать имя человека, которым был во сне, зато вынес из него главное: тот кристалл, тот обломок жезла, который я обнаружил в стене расщелины во время недавней грозы, — это и есть меч. Однажды его рукоять уже лежала в моей ладони удобно и надёжно, да пребудет и снова так!
У меня возникло ощущение, что всё происходящее следует сохранить в тайне. Не знаю, почему я так решил. Имхар стал глумиться над моей неприспособленностью — я смолчал, терпеливо вынося насмешки. Когда пришла Крита, чтобы осмотреть мою ногу, я попросил её позаботиться о мужчине из народа Ящериц, который нашёл меня и помог выбраться.
