Иерусалима в Вифлеем. Но переговоры закончились безрезультатно.
Почти двадцать лет религиозные евреи по большим праздникам поднимались на самые высокие здания в городе, чтобы попытаться разглядеть хоть маленькую часть своей святыни — Стены Плача. После 1949 г. Еврейский университет и больница Хадасса на горе Скопус были закрыты и переданы под опеку ООН. Для того, чтобы восполнить их потерю, к концу 50-х годов в Западном Иерусалиме был создан новый университетский комплекс Гиват Рам, а в прилегающей к городу деревне Айн Карем построен новый госпиталь Хадасса. На Скопус в течение многих лет допускался только небольшой отряд израильтян в 120 человек, состоявший из технического персонала и полицейских-охранников. Каждые две недели новая смена, эскортируемая ооновской охраной, отправлялась в израильский анклав, являвшийся демилитаризованной зоной. Однако иорданцы подозревали, что при попустительстве наблюдателей ООН израильтяне переправляли туда оружие. Действительно, в 1967 г. израильские официальные лица признали, что за эти годы на Скопус в разобранном виде было доставлено немало военной техники и оборудования, которое затем собиралось на месте.[339]
Из Восточного Иерусалима, из Старого города за разделительную «зеленую линию» были устремлены сотни глаз тех, кто оставил на той стороне свои дома, а порою и все свое имущество. Около 30 тыс. арабов, бывших жителей Западного Иерусалима, все еще не теряли надежды вернуться домой. По подсчетам Согласительной комиссии ООН по Палестине, учрежденной на III сессии Генеральной Ассамблеи ООН в декабре 1948 г., общая стоимость их собственности в той части Иерусалима, которая перешла под контроль Израиля, составляла 25,9 млн. долларов (по ценам 1947 г.).[340] До наших дней в семьях палестинских беженцев хранятся ключи от домов, принадлежавших им в Западном Иерусалиме.
В июле 1953 г. израильское правительство сделало новый шаг в целях закрепления за Иерусалимом статуса столицы государства — министерство иностранных дел переехало из Тель-Авива в Иерусалим. По этому поводу шесть государств — США, Великобритания, Франция, Италия, Турция и Австралия — выступили с заявлением, в котором подчеркивалась их приверженность резолюциям ООН о международном статусе Иерусалима и отвергались попытки Израиля превратить Западный Иерусалим в свою столицу. Дипломатические миссии почти всех государств остались в Тель-Авиве и его окрестностях.
Израильские власти, однако, не теряли надежд «заманить» в Иерусалим посольства хотя бы некоторых стран. Ярко свидетельствует об этом небольшой эпизод из истории израильско-советских отношений. В феврале 1953 г. дипломатические отношения между двумя государствами были прерваны из- за организованного израильскими экстремистами в провокационных целях взрыва на территории советской миссии. В ходе переговоров о восстановлении дипломатических отношений израильтяне настойчиво предлагали Москве открыть свое дипломатическое представительство в Иерусалиме. Однако советский МИД, исходя из того, что учреждение миссии в Иерусалиме может вызвать резко отрицательную реакцию в арабских государствах, а также явиться поводом для обвинения Советского Союза в поддержке израильских притязаний на Иерусалим, отклонил эти предложения.[341] Тем не менее, советские послы, как и полномочные представители западных стран в Израиле, в скором времени стали вручать свои верительные грамоты в Иерусалиме, в резиденции израильского президента. «Дипломатический бойкот», которому подвергли израильский МИД на первых порах после его перемещения в Иерусалим представители всех стран, постепенно размывался. В наше время Израиль, видимо, является единственной страной в мире, в которой дипломаты вынуждены ежедневно, иногда и по несколько раз в день совершать 140-километровый автопробег Тель-Авив—Иерусалим—Тель-Авив, чтобы проводить свои служебные встречи в израильском МИДе.
В Восточном Иерусалиме, между тем, иорданские власти устанавливали свои порядки. 5 января 1951 г. король Абдаллах учредил новую должность Хранителя святых мест, Служителя мечети Аль-Акса и Суперинтенданта Харам аш-Шариф, на которую он назначил бывшего мэра Иерусалима Раджиба Нашашиби. Таким образом иорданский монарх окончательно ставил точку в вопросе о статусе святых мест, подтверждая неприемлемость для Хашимитского королевства ооновских предложений об их интернационализации. Ни Израиль, ни европейские страны, естественно, не признали этого одностороннего решения. По воспоминаниям Насера Нашашиби, племянника Раджиба, особое негодование по поводу этого нововведения выразил французский консул, заявивший, что только Франция или назначенный ею представитель испокон веку имели право на титул Хранителя христианских святынь. И греческий, и итальянский консулы в Иерусалиме решительно протестовали против назначения мусульманина Хранителем христианских святых мест. Когда об этом сообщили королю Абдаллаху, он прореагировал на протесты европейцев вполне в духе своих предшественников — османских чиновников: «Пусть идут к черту! Такова моя воля, и я не отступлю!» — заявил он.[342]
В 1953 г. в Иордании вступили в силу законы, ужесточившие правительственный контроль за деятельностью христианских учреждений и налагавшие ограничения на приобретение ими недвижимости. В Восточном Иерусалиме усилились бюрократические притеснения и дискриминационные меры в отношении христиан, приводившие к оттоку христианского населения из города: с середины 50-х годов до 1967 г. его численность сократилась с 17 тыс. до 12 тыс. человек.[343]
В то же время иорданские власти с большим уважением и вниманием относились к христианским святым местам, понимая важность обеспечения их сохранности и свободы доступа к ним для международного престижа Иордании. При их непосредственном содействии в 1961 г. между христианскими деноминациями было наконец достигнуто соглашение о проведении давно назревших реставрационных работ в храме Гроба Господня. В январе 1964 г. иерусалимские святые места впервые за всю историю христианства посетил Папа Павел VI. Исторический смысл паломничества высшего иерарха католической церкви подкрепила его встреча в Иерусалиме с патриархами трех восточных церквей — Греческой православной церкви в Иерусалиме, Армянской церкви в Иерусалиме и экуменическим патриархом Константинополя, специально прибывшим в Святой город. Важный шаг в экуменическом движении, сделанный в разделенном Иерусалиме, как будто подчеркивал объединяющую роль иерусалимских святынь в духовной жизни человечества, независимо от того, под чьей властью они находятся.
В отличие от христианских святых мест еврейские святыни во время иорданского правления, видимо, вполне намеренно, подвергались разрушению. Стена Плача осталась в неприкосновенности только потому, что была священна также и для мусульман. Но из 35 синагог в Старом городе было разрушено 34, часть из них превращена в конюшни и прочие подсобные хозяйственные помещения. Особенно пострадало древнее еврейское кладбище на Масличной горе. Могилы на нем разрушались, а сотни массивных надгробных камней использовались для различных строительных нужд, вплоть до прокладки дорожки к туалету в иорданском военном лагере.
Правда, были и удивительные исключения: в самом центре Мусульманского квартала, в непосредственном соседстве с христианскими святынями на Виа Долороза два брата араба сохранили синагогу, построенную в конце XIX в. раввином Виноградом, выходцем из России, и покинутую евреями еще во время арабского восстания в 1936 г. Когда в 1967 г. израильтяне захватили Старый город и пришли в это здание, они обнаружили в полной целости и сохранности все синагогальные принадлежности, а также библиотеку из трех тысяч томов. Араб утверждал, что сам дух святого места помог ему сберечь священные ценности.
В то же время иорданские власти предпринимали усилия для того, чтобы акцентировать исламский характер восточной части Святого города. С 1953 г. стал отмечаться новый праздник, посвященный ночному путешествию пророка Мухаммеда в Иерусалим и его восхождению на Небо. В связи с этим событием возрастал ежегодный приток мусульманских паломников в город. Первым делом пришедшего к власти в 1953 г. молодого короля Хусейна было основательное обновление мечетей на Храмовой горе.
Как бы ни был важен для Хашимитской династии Иерусалим с его святыми местами, политическим и административным центром государства все же оставался Амман, получивший статус столицы в 1921 г., когда была образована Трансиордания. Для иорданцев Восточный Иерусалим олицетворял собою палестинский национализм, враждебный иорданской национально-государственной идее. Король Абдаллах одно время намеревался перенести свою столицу в Иерусалим или, по крайней мере, сделать его второй столицей, но эти планы были отложены, поскольку их реализация могла только усилить нараставший среди палестинцев протест против присоединения Западного берега к Иордании.
Палестинцы, в том числе и коренные жители Иерусалима, далеко не однозначно восприняли
