— Так, мисс Пичер.
— И где же, — продолжала мисс Пичер, довольная своей весьма прозрачной уловкой, будто этот маленький экзамен должен был пойти на пользу не ей самой, а Мэри-Энн, — где живет эта девица, которую зовут Лиззи уменьшительное от Элизабет или Элизы? Подумай хорошенько, прежде чем ответить.
— На Черч-стрит, Смит-сквер, недалеко от Милбэнка, мисс Пичер.
— На Черч-стрит, Смит-сквер, недалеко от Милбэнка, — повторила мисс Пичер, словно это было давно известно ей по учебнику. — Совершенно верно. А чем эта девица занимается? Не торопись, Мэри-Энн.
— Она работает в портняжной мастерской, в Сити, мисс Пичер.
— А-а! — задумчиво протянула мисс Пичер, но тут же подхватила утвердительным тоном: — В портняжной мастерской, в Сити. Да-а?
— А Чарли… — снова заговорила Мэри-Энн и осеклась под взглядом мисс Пичер. — Я хотела сказать — Хэксем, мисс Пичер.
— То-то же, Мэри-Энн! Я очень рада, что ты хотела сказать именно так. А Хэксем?..
— …говорит, — продолжила Мэрн-Энн, — что он не доволен своей сестрой, что сестра не слушается его, а слушается кого-то другого, и что…
— Мистер Хэдстон идет! — воскликнула мисс Пичер, метнув взгляд в зеркало. — Ты очень хорошо отвечала, Мэри-Энн. У тебя вырабатывается отличная привычка четко излагать свои мысли. Ну, на сегодня довольно.
Умолкнув и снова сев на место, скромная Мэри-Энн принялась водить иглой, и ее рука все ходила и ходила взад и вперед даже тогда, когда на порог упала тень, предвещающая, что немедленно вслед за ней надо ожидать и появление учителя.
— Здравствуйте, мисс Пичер, — сказал он, входя следом за своей тенью и занимая ее место.
— Здравствуйте, мистер Хэдстон. Мэри-Энн, — стул!
— Благодарю вас, — сказал Брэдли, чопорно присаживаясь на самый кончик. — Я к вам на минутку. Зашел по дороге попросить вас об одном одолжении, в надежде, что вы, как добрая соседка, не откажете мне.
— Зашли по дороге, мистер Хэдстон? — переспросила мисс Пичер.
— Да. По дороге к… туда, куда я иду. 'На Черч-стрит, Смит-сквер, недалеко от Милбэнка', — мысленно проговорила мисс Пичер.
— Чарльз Хэксем пошел достать кое-какие книги и вернется обратно, по всей вероятности, раньше меня. Так как дома никого больше нет, я взял на себя смелость сказать ему, что оставлю ключ у вас. Вы разрешите это?
— Разумеется, мистер Хэдстон. Вы хотите прогуляться, сэр?
— Да, и прогуляться и… по делу. 'По делу на Черч-стрит, Смит-сквер, недалеко от Милбэнка', — снова повторила про себя мисс Пичер.
— Изъяснив вам свою просьбу, — Брэдли положил ключ на стол, — я пойду. Нет ли у вас каких поручений, мисс Пичер? Может быть, вы воспользуетесь оказией?
— Благодарствуйте, мистер Хэдстон. А вы куда направляетесь?
— К Вестминстеру.
'Милбэнк', — в третий раз повторила мысленно мисс Пичер.
— Нет, благодарствуйте, мистер Хэдстоп. Я не хочу беспокоить вас своими просьбами.
— Вы не причините мне ни малейшего беспокойства, — сказал учитель.
'Ах! — воскликнула мисс Пичер, но не вслух. — Зато вы лишили меня покоя!' — И хоть она ничем не выдала себя, ни взглядом, ни улыбкой, сердце ее беспокойно забилось, когда он вышел из комнаты.
Она правильно отгадала, куда он держит путь. Он шел прямо к дому кукольной швеи, поскольку это позволяло хитроумие его предков, оставивших здесь лабиринт пересекающихся улиц, — шел опустив голову, занятую только одной мыслью. Эта мысль не покидала его с тех пор, как он увидел Лиззи Хэксем. Ему казалось, что все, что можно было подавить в себе, он подавил, все, что можно было обуздать в себе, он обуздал, и вот в одну минуту, в один миг это уменье владеть собой исчезло. Любовь с первого взгляда — тема избитая, и говорилось о ней достаточно, мы только добавим, что в некоторых натурах, сходных с натурой Брэдли, в которой тлел затаенный огонь, эта страсть, вдруг вспыхнув и забушевав, как пожар на ветру, может сбросить оковы и с других страстей. В противоположность натурам слабым, заурядным, способным потерять голову из-за очередной ложной идеи — в наши дни она обычно принимает форму преклонения перед кем-нибудь за что-нибудь, по существу и не содеянное, а если и содеянное, то кем-то другим, — в противоположность им, натуры менее заурядные могут оставаться безучастными и вдруг, под влиянием минуты, разгореться неудержимым огнем.
Учитель шагал по улицам, думая свою думу, и на измученном его лице можно было прочесть, как тяжко терпеть поражение в борьбе. Его снедало тайное чувство негодования и стыда перед самим собой за то, что страсть к сестре Чарли Хэксема взяла над ним верх, и все же он устремлял мысли к тому, как бы утолить эту страсть.
Когда он предстал перед кукольной швеей, она сидела за работой одна. 'Ого! — проговорила мысленно эта проницательная юная особа. — Вот кто к нам пожаловал! А ведь я, любезный, все твои повадки и фокусы давно знаю!'
— Сестры Хэксема… — сказал Брэдли Хэдстон, — нет дома?
— Ишь отгадал! Настоящий кудесник! — воскликнула мисс Рен.
— Разрешите мне подождать ее, я хочу с ней поговорить.
— Хотите поговорить с ней? Что ж, садитесь. Надеюсь, это желание будет обоюдным.
Брэдли Хэдстон бросил недоверчивый взгляд на хитрое личико, снова склонившееся над работой, и спросил, стараясь побороть свои сомнения и нерешительность:
— Надеюсь, тут нет намека на то, что мой приход будет неприятен сестре Хэксема?
— Вот опять! — Мисс Рен досадливо прищелкнула пальцами. — Слышать не могу, когда вы ее так называете, потому что мне ваш Хэксем не нравится!
— Вот как?
— Да! — Мисс Рен сморщила носик, выражая этим свою неприязнь к Хэксему. — Эгоист. Только о себе и думает. Хотя все вы такие!
— Все такие? Значит, я вам тоже не нравлюсь?
— Так себе, — со смешком ответила мисс Рен и пожала плечами. — Я вас почти не знаю.
— А я и не подозревал, что мы все такие, — сказал Брэдли, немного задетый ее упреком. — Может быть, не все, а только некоторые?
— То есть все, кроме вас? — съязвила девочка. — Гм! ну-ка, взгляните этой леди в лицо. Это госпожа Правда. Достопочтенная. В полном параде.
Брэдли посмотрел на куклу, которая только что лежала на рабочем столике лицом вниз, пока ей зашивали платье на спине, — посмотрел и снова перевел взгляд на мисс Рен.
— Вот! Я ставлю достопочтенную госпожу П. на стол, спиной к стенке, так, чтобы она смотрела прямо на вас своими голубыми глазами, — продолжала мисс Рен и, сопровождая слова действиями, ткнула два раза иголкой в воздух, точно выкалывая глаза учителю. — А теперь позвольте сказать мне в присутствии свидетельницы, госпожи П., зачем вы сюда пришли?
— Поговорить с сестрой Хэксема.
— Да не может быть! — выпалила мисс Реп, вздернув подбородок. — По какому же делу?
— По делу, которое касается ее самой.
— О госпожа П! — воскликнула мисс Рен. — Вы слышите это?
— Поговорить с ней ради ее же блага, — продолжал Брэдли, и приноравливаясь к тону кукольной швеи и сердясь на то, что таилось за ее словами.
— О госпожа П.! — воскликнула она.
— Ради ее блага, — повторил Брэдли, начиная горячиться, — и ради блага ее брата, а я сам тут не заинтересован.
— Знаете, госпожа П., - сказала швея, — если уж на то пошло, придется повернута вас лицом к стене. — И не успела она сделать это, как в комнату вошла Лиззи Хэксем.
Лиззи с удивлением посмотрела на Брэдля Хэдстона, на Дженни, которая грозила Хэдстону кулачком,
