– Боже ты мой! Так вы – мистер Копперфилд! – склонив голову набок и разглядывая меня, сказал мистер Чиллип. – Простите, сэр, но, мне кажется, я вас узнаю, если осмелюсь рассмотреть вас внимательно. Вы очень похожи на вашего покойного отца, сэр.
– Я не имел счастья видеть своего отца, – сказал я.
– Совершенно верно, сэр, – мягко подтвердил мистер Чиллип. – Это большое горе. А мы, сэр, в нашем краю тоже прослышали о вашей славе, – тут мистер Чиллип снова покачал головой и, постучав себя пальцем по лбу, добавил: – Здесь у вас должно быть сильное возбуждение. Ваши занятия должны вас очень утомлять, сэр.
– А где вы сейчас живете? – спросил я, усаживаясь рядом с ним.
– Живу я, сэр, в нескольких милях от Бери-Сент-Эдмундс, – ответил мистер Чиллип. – Отец моей супруги оставил ей по завещанию в тех местах небольшую недвижимость, а я купил там практику. Смею надеяться, вам будет приятно узнать, что мои дела идут хорошо. Моя дочь, сэр, очень выросла, – мистер Чиллип снова слегка потряс головой. – Только на прошлой неделе, сэр, ее матушка выпустила на ее платьях две складки. Вот как идет время, сэр!
После такого заключения человечек поднес к своим устам рюмку, но она была пуста, и я предложил выпить еще по рюмке.
– Правду говоря, сэр, – медленно сказал мистер Чиллип, – обычно я выпиваю одну, но на этот раз не могу отказать себе в удовольствии побеседовать с вами. Кажется, будто только вчера я лечил вас, когда вы болели корью. Вы чудесно перенесли ее, сэр!
Я поблагодарил его за комплимент и заказал негуса, [43] который скоро подали.
– Какая невоздержность! – сказал мистер Чиллип, размешивая напиток. – Но ничего не поделаешь, такой непредвиденный случай. У вас есть дети, сэр?
Я покачал головой.
– Я слышал о вашей утрате, сэр. Узнал от сестры вашего отчима. Не правда ли, очень решительный у нее характер, сэр?
– Весьма решительный. Где вы ее встречали, мистер Чиллип?
– Вы разве не знаете, сэр, что ваш отчим снова проживает по соседству со мной? – кротко улыбаясь, спросил мистер Чиллип.
– Не знаю.
– Да, он проживает по соседству со мной. Женился на молодой леди из тех краев, у нее, бедняжки, там небольшая недвижимость… А как ваша голова, сэр? Вам не кажется, что вы ее утомили? – Тут мистер Чиллип поглядел на меня с большим любопытством.
Этот вопрос я оставил без ответа и вернулся к Мэрдстонам.
– Я знал, что он снова женился. Вы у них лечите? – спросил я.
– Не постоянно. Но иногда меня приглашают, – ответил он. – Шишка твердости, сэр, очень развита у мистера Мэрдстона и его сестры.
Я ответил таким выразительным взглядом, что этот взгляд, вкупе с рюмкой негуса, вселил в мистера Чиллипа смелость, и он потряс головой несколько раз подряд, а потом в раздумье воскликнул:
– Боже ты мой! Как далеки те времена, мистер Копперфилд!
– А брат с сестрой живут все так же? – спросил я.
– Врач, сэр, близко соприкасается с каждым семейством и должен слышать и видеть только то, что имеет отношение к его профессии. Скажу одно: они люди очень жесткие, сэр, и для этой жизни и для грядущей.
– В жизни грядущей все будет в порядке и без их содействия, а вот как они себя ведут в этой жизни? – сказал я.
Мистер Чиллип покачал головой, помешал негус и отхлебнул из рюмки.
– Это очень милая женщина, сэр, – сказал он, и в тоне его было сострадание.
– Теперешняя миссис Мэрдстон?
– Очень милая женщина, сэр, исключительно приятная. По мнению миссис Чиллип, характер у нее совсем изменился после ее замужества, и теперь меланхолия довела ее до помешательства. А ведь леди очень наблюдательны, сэр, – пугливо закончил мистер Чиллип.
– Должно быть, они хотели ее сломать и подогнать под свою гнусную мерку, помоги ей бог! – сказал я. – И так оно и случилось.
– Раньше были крупные ссоры, сэр, могу вас уверить, – сказал мистер Чиллип. – Но теперь она превратилась в тень. Осмелюсь сказать вам по секрету, сэр, что, когда ему на помощь пришла сестра, в их руках она стала почти слабоумной.
Я сказал, что вполне этому верю.
– Скажу без колебаний, но, конечно, между нами, сэр, – тут мистер Чиллип для смелости подкрепился глотком негуса, – что они уморили ее мать… а их тиранство, мрачность и преследования привели к тому, что она сделалась почти слабоумной. До замужества, сэр, это была жизнерадостная девушка, но их мрачность и суровость ее погубили. Они обращаются с ней скорей как надсмотрщики, а не как муж и золовка. Это сказала мне на прошлой неделе миссис Чиллип. И могу вас уверить, сэр, – леди очень наблюдательны. А миссис Чиллип в особенности.
– И он все еще и все так же мрачно заявляет о своей… религиозности?.. Мне стыдно употреблять это слово в применении к нему… – сказал я.
– Вы точно подслушали, сэр, одно из самых удивительных замечаний миссис Чиллип! – сказал мистер Чиллип, у которого веки стали красными от добавочной порции горячительного напитка. – Миссис Чиллип, – продолжал он спокойно и медленно, как всегда, – поразила меня: она сказала, что мистер Мэрдстон превозносит себя и считает божеством. Когда миссис Чиллип об этом рассказала, уверяю вас, сэр, я еле удержался на ногах. О, леди очень наблюдательны, сэр!
– Интуиция, – заметил я к крайнему его восхищению.
– Как я рад, что вы разделяете мое мнение, сэр! – сказал он. – Уверяю вас, я не часто решаюсь выразить свое мнение по вопросам, которые не связаны с медициной. Мистер Мэрдстон иногда произносит речи публично, и говорят… словом, таково мнение миссис Чиллип… что чем больше он тиранит свою жену, тем более жесток в своих религиозных наставлениях.
– Мне кажется, миссис Чиллип совершенно права, – заметил я.
– Миссис Чиллип даже утверждает, – продолжал кротчайший человечек, ободренный моим замечанием, – что для подобных людей убеждения, которые они ложно именуют религиозными, – только повод для того, чтобы проявить свою угрюмость и высокомерие. И знаете, сэр, я должен сказать, – тут мистер Чиллип снова кротко склонил голову набок, – что в Новом завете я не нашел оправданий для мистера и мисс Мэрдстон.
– И я никогда не находил, – заметил я.
– Надо сказать, – продолжал мистер Чиллип, – что их очень не любят. А так как они не стесняются предрекать всем, кто их не любит, вечную гибель, то в наших краях многие осуждены на гибель. Но, как говорит миссис Чиллип, наказание не миновало их самих, потому что их взгляд обращен внутрь и они питаются своими собственными сердцами, а их сердца – плохая пища. Однако разрешите, сэр, вернуться к вашему мозгу. Не слишком ли вы возбуждаете ваш мозг, сэр?
Мозг самого мистера Чиллипа был достаточно возбужден под влиянием негуса, и мне было нетрудно отвлечь его внимание от этой темы и направить на собственные его дела. В течение получаса он охотно говорил о них, сообщив, между прочим, как он попал в кофейню в Грейс-Инне: в качестве врача-эксперта ему предстояло дать показания комиссии, исследующей умственное состояние больного, который помешался вследствие злоупотребления спиртными напитками.
– Уверяю вас, сэр, я очень волнуюсь в таких случаях, – сказал он. – Я не могу выносить, сэр, когда на меня… как это говорится… наседают. Я тогда теряю мужество. Знаете ли, я не сразу пришел в себя после встречи с этой грозной леди в ту ночь, когда вы появились на свет, мистер Копперфилд!
Я сообщил ему, что завтра рано утром отправляюсь к бабушке – этому самому дракону той памятной ночи – и что она превосходнейшая женщина и сердце у нее добрейшее, в чем он мог бы легко убедиться, если бы знал ее лучше. Одна только возможность встретить ее снова привела его в ужас. С бледной
