вышиб из Тролльхейма. Судя по тому, что повреждения на телах троллей выглядели свежими — можно было заключить, что генеральное сражение произошло относительно недавно… Кстати, забавный факт — все наперебой обсуждали дела Тролльхейма, каждый, кто что-либо знал, старался проявить осведомленность — но, как выяснилось, никто не знал, как зовут нового Верховного Тролля. Юный победитель вроде как совсем не имел имени…
Обсуждались две темы: куда направляются виденные солдатами тролли и идет ли за ними погоня. Разговоры об этом шли на привалах у костров и в пути — когда участок тропы был не слишком трудным и удавалось перебрасываться репликами на ходу. Исходя из того, что тролли двигались на запад — можно было предположить, что они держат путь в Империю. Это было логично. Потерпев поражение на родине, Гретых шел проситься на службу к императору. Там он мог рассчитывать на пристанище, а возможно — и на помощь для продолжения войны… Что же до погони — то тут мнения разделились. Во всяком случае, никто больше никаких троллей не видел.
Несколько раз в горах Ингви замечал какие-то давно разрушенные постройки. Собственно говоря, эти остатки даже руинами назвать было нельзя — так, несколько камней, поставленных друг на друга… В ответ на расспросы Ингви, граф Гезнур пояснил, что это — следы того, что было здесь до Священных походов. Когда-то эти края были обитаемы — более или менее. Теперь уже никто не скажет, чем именно считались поселения в горах, югом Болотного Края или севером Могнака… Во всяком случае, после разгрома герианской ереси и на эти места распространилось название больших гор, лежащих дальше к востоку — «горы Страха»…
— Отсюда, — как-то раз пояснил граф, тыкая рукой куда-то в направлении копыт своего коня, — начинается собственно земля Могнака Забытого.
— М-да? — недоуменно переспросил Ингви, озираясь кругом.
Никакого резкого перехода он не заметил. Да и плавного перехода — тоже. Горы не сменились равниной, просто стали более пологими, да травы на склонах прибавилось…
— Могнак — не равнина, — подтвердил граф Гезнур, если вы ждете плоских просторов наподобие Ничейных Полей, то забудьте. Могнак — он весь такой. Холмики, долинки, озера…
Действительно, во многих долинах между гор с плоскими вершинами были небольшие озерца. Окруженные зарослями невысоких понурых деревьев, эти водоемы с их черной неподвижной поверхностью навевали печальные мысли о былом… О чем-то невозвратно ушедшем… Словно сама природа постаралась создать на месте некогда цветущего Могнака такой мрачновато-прекрасный памятник погубленной стране…
У одного из этих маленьких озер экспедиция остановилась на ночлег. Ингви с капитаном Ромпертом и графом рассматривал при свете костра старую карту. Карта была потрепанная и выцветшая, названия почти невозможно было прочесть. Демону вскоре надоело слушать ленивый спор графа с капитаном — те без особого энтузиазма пытались идентифицировать окружающие холмы с пятнами на карте. Их аргументам придавало особый ироничный оттенок то обстоятельство, что невозможно было определить, естественного или искусственного происхождения эти самые пятна… Ингви махнул рукой, встал и прошел несколько шагов к берегу.
Внимательно приглядевшись к груде камней, уходившей в неподвижную воду озерка, он заметил, что камни, пожалуй, носят следы обработки. Вернувшись к костру он заявил:
— Посмотрите, господа, на те булыжники. Они явно когда-то были обтесаны. Здесь было поселение.
— Верно, — тут же подхватил Ромперт, — вон там еще такая же груда… И вон там… Значит я прав! Если здесь было поселение, то те перекаты, что мы миновали два часа назад, называются… э-э-э… горы Оморг. Вот… А здесь было поселение… Торвейн… или Торкейн… Проклятые чернила совсем выцвели, клянусь пяткой Гунгиллы!.. Наверное, Торкейн…
— Да бросьте, мастер, — отмахнулся Гезнур, — не все ли равно, как это место называлось в то время, когда оно еще как-то называлось. Если это ваш «Торкейн», значит отсюда нам нужно двигаться вот так — на юго-восток.
Граф прочертил по карте пальцем линию и принялся осторожно сворачивать ветхий лист… Несмотря на никчемность спора, он, похоже, был немного раздосадован тем, что оказался неправ…
Дойдя до поворота, Гимелиус потихоньку выглянул — никого не видать… Он осторожно потащил из раны стрелу — больно… Тогда маг, прошептав несколько заклинаний, сломал древко как можно ближе к ране. Затем — так же сломал вторую стрелу. Потом, неловко извернувшись — третью, которая угодила в бок… Постоял минуту, переводя дух, и повернул за угол, по-прежнему тяжело опираясь на стену. Кровь из ран теперь почти не лилась — результат заклинаний, но чародей знал, что надолго его сил не хватит… Еще поворот — и будет выход во двор. Маг принюхался — оттуда отчетливо тянуло дымом. Похоже, что у самых дверей дворца что-то горит. Гимелиус медленно двинулся к выходу, озираясь и запаленно сопя. Топор он не бросил, так что теперь постарался использовать его, как опору при ходьбе. Опираться на тяжелый, с изогнутой ручкой, боевой топор было неудобно, но маг не бросал оружия. Вот и выход — из проема тянутся струйки дыма… За дверью звон стали, крики, лошадиное ржание… Внезапно из мутной пелены вынырнул силуэт в грязной зеленой мантии. Гимелиус узнал тощую фигуру Гиптиса — одного из своих самых талантливых подручных. Педантичный и медлительный Гиптис считался вторым в клане — пока его не оттеснил выскочка Велиуин… Худой и сухопарый, совершенно лысый маг, обычно такой спокойный и важный, теперь двигался порывисто и резко. Он тяжело дышал, а его лоб пересекала широкая кровоточащая ссадина. Мантия Гиптиса была изодрана, покрыта копотью и запятнана кровью. Узнав друг друга, Изумруды одновременно испустили облегченный вздох.
— Учитель… Мастер Гимелиус, что же это происходит?!
— Не знаю, Гиптис, но что-то невероятное… Дворец полон убийц… Они напали на меня в моем кабинете, преследовали по пятам до тронной залы… Четверых я точно прикончил, но кто-то их хорошо вооружил… Мои чары почти не действуют…
— Но это невозможно!..
— Увы, Гиптис… И я не знаю, что делать… Я даже не пытался пробиться к императорским покоям, там наверняка уже все кончено…
— Почему?
— Я видел убитых слуг, но ни одного гвардейца… Эти сволочи предали своего императора… Стоп, я слышу… Это они… Гиптис, спрячься в нишу!
Тощий маг, не до конца понимая замысел своего шефа, тем не менее подчинился и укрылся в стенной нише. Гимелиус проковылял чуть дальше по коридору и остановился… Через минуту из-за поворота осторожно высунулась голова. Человек осмотрелся… Толстяк старательно делал вид, что не замечает врага. Он привалился к стене, изображая полное изнеможение, и закатил глаза. Наблюдатель исчез — и тут же из-за поворота с торжествующим воплем вылетела группа вооруженных людей. Они потрясали оружием и спешили разделаться с обессилевшим, как будто, магом. Тот, мгновенно стряхнув апатию, сыпанул магическими искрами — бесполезно. Нападавшие завопили еще дружнее — как же, магия на них не подействовала! — но как раз в этот момент у них за спиной возник Гиптис Изумруд. Два мага дружно обрушили на преследователей все, что могли — через несколько секунд все было кончено. Гимелиус на всякий случай нанес каждому из поверженных врагов по удару топором… Наконец он опустил оружие и тяжело вздохнул — теперь силы и в самом деле оставили его…
Внезапно снаружи донесся протяжный рев. Такой мощный и низкий звук конечно не мог исходить из человеческой глотки. Маги переглянулись.
— Что теперь? — спросил Гиптис.
— Теперь… Теперь мы выйдем во двор и ты постараешься пробиться из Валлахала в город. Затем выберешься из столицы и найдешь принца Алекиана… Если он все еще жив…
— Я не оставлю вас, мастер Гимелиус!
— А у тебя не будет выбора, со мной все кончено… Мне уже не уйти из дворца…
Снова раздался нечеловеческий вопль, маги невольно вздрогнули… Через минуту Гимелиус продолжил:
— Я просто не смогу уйти достаточно быстро и достаточно далеко… Не понесешь же ты такую тушу? —
