поползли трещины, посыпались камни… Солдаты торопливо отскочили назад, кто-то поспешил выскочить из этой тесной комнаты наружу — в зальчик… А из стены вывалился порядочный кусок, я успел заметить краем глаза, как полка с крошечными магическими существами зашаталась, «демон» подхватил свою подружку и спикировал ко мне на плечо… А потом обрушилось, кажется, полстены… Всю комнату заволокло клубами пыли. Мы инстинктивно отшатнулись, чихая и вытирая глаза…
Когда пыль начала оседать, я понял, что в этом подвале стало намного светлее. Свет струился сквозь оседающую пыль, между развороченных балок и раздвинутых могучим ударом камней. Дневной свет. Серый свет могнакского дня… До меня дошло — серия ударов, встряхивавших замок — это поочередно взломанные стены и перекрытия. Кто-то стремился в эту комнату с противоположной стороны логова чародеев. У этого кого-то не было проводника, но он видимо знал направление — и шел напролом. Я сам бы мог сделать такое, но лишь с большим трудом и рискуя обрушить своды над нужным мне подвалом… Тот, кто устроил искусственное землетрясение, похоже, хорошо знал дворец, его планировку и расположение несущих конструкций — или нет?..
В проломе возникли две фигуры — несомненно человеческие фигуры. Свет шел у них из-за спины и пришельцы, конечно, почти ничего не могли рассмотреть внутри — мы (оставшиеся в комнате) тоже, в свою очередь, различали сквозь пыль только темные силуэты на светлом сером фоне. Вот они шагнули внутрь, причем один тяжело опирался на плечо другого. Мы смогли разглядеть друг друга. Тот, что опирался — высокий статный мужчина с огромным мечом в руке — медленно обвел нас живыми черными глазами и спросил:
— Кто?
Помолчали. Пауза затягивалась. Ннаонна, до сих пор стоявшая у меня за спиной, нагнулась и подняла с пола какую-то палку (у нее одной не было никакого оружия).
— Кто, — повторил пришелец, — кто из вас тот самый, что побывал в замке в Альде и унес Реликвию Рода?
И тут вперед выступил Мертвец. Спокойно и как-то даже грациозно сержант опустился на одно колено и замер, протягивая незнакомцу свой меч рукоятью вперед.
Филлиноэртли настоял-таки на своем. Он вытребовал, чтобы Трельвеллин привез сюда, на южный берег Ллиа Найанну. Король долго спорил и не соглашался, надеясь по-прежнему гарантировать верность своего полководца этим драгоценным залогом.
— Да зачем это тебе? Неужели ты, Филлиноэртли, хочешь подвергнуть молодую жену всем превратностям войны?
— Ваше величество…
— Можешь звать меня «отец».
— Неважно. Я требую, чтобы от меня перестали прятать мою супругу.
— Но ее никто не прячет! И зачем это тебе нужно?
— Чтобы все видели, что я действую не по принуждению!
— Да никому и в голову не придет…
— Ваше величество…
— «Отец»!..
— …Вы — король, вам не показывают всей правды.
— Какой еще правды?
— А такой. Ваши подданные боятся воевать с людьми — вот в чем штука. Если я привезу сюда жену, то все увидят, как я уверен в победе. Бояться будут меньше.
— Ну уж, Филлиноэртли, ты не то говоришь. Мы, эльфы, не можем бояться.
— А раз не можем бояться — тогда смело везите мне жену, ваше величество. Не бойтесь… за нее…
— «Отец»!.. Зови меня «отец»… Хотя бы при всех зови «отец»…
Словом, так или иначе, но вскоре Ллиа Найанна прибыла к мужу на южный берег Великой. Филька встретил супругу настороженно, но она была так весела, так непринужденно щебетала, что рада… Ее радость и впрямь выглядела такой искренней… Эльфы не умеют притворяться, — твердил себе Филька. А эльфийки? Словом он решился поговорить с женой начистоту и прямо заявил ей, что собирается бежать в Альду:
— Я не собираюсь выделывать всякие штучки по приказу твоего отца, словно дрессированная людьми собачка. Что ты думаешь об этом, Ллиа?
Вся веселость принцессы мгновенно улетучилась:
— Филлиноэтрли, я вижу, что тебя давно мучит неизбежность этого разговора. Мой отец и в самом деле живет в своем Лесном дворце и слушает только старых советников… Я — принцесса, я его дочь… Но я… я люблю тебя, Филлиноэртли…
— И что же ты скажешь? — Голос Фильки дрогнул, а руки до боли сжались на рукояти кинжала.
— Что? Что я люблю тебя.
— И?..
Принцесса потупилась, глядя в сторону.
— И пойду с тобой хоть на край света… Но ты ведь не бросишь моего отца погибать здесь? Он сказал, что не вернется на северный берег Великой, что восстановит Великие владения эльфов на юге. Филлиноэртли, он погубит себя… Я умоляю — не бросай его здесь!.. Все говорят, что этот… маркграф собирает войско против нас…
Эльф нежно обнял жену за плечи и заглянул в ее огромные глаза — в них стояли слезы. Филька осторожно поцеловал один глаз, затем другой… Потом опустился на колени и прижался губами к точеным запястьям супруги. В перерывах между поцелуями он промолвил:
— Я… не брошу… Трельвеллина… здесь. Я выиграю для него битву… А затем… я отправлюсь на юг… Мы отправимся… Альда ждет меня, — заключил он, поднимаясь на ноги, — а теперь прости — я должен идти.
Принцесса послушала, как стихают шаги мужа на ступенях лестницы, тяжело вздохнула… И этот вздох словно потонул в улыбке. Все-таки супруг любит ее… Напрасно подруги твердили ей, что Филлиноэртли больше не эльф, что он околдован демоном-чародеем… Дуры, они просто завидуют ее счастью! Тут Ллиа услышала крики мужа. Они доносились снизу, со двора Аривнеского замка.
— Не спорить! Если я сказал — одеть кольчугу, так одевай и не спорь! Я вас научу воевать по- настоящему!.. А вы — чего развалились там в тени?! Кому было сказано тренироваться?
— Но князь, нам всем по сто пятьдесят — двести лет… Мы столько дрались за годы нашей жизни, что нам нет нужды учиться…
— Молчать! Я сам знаю, чему вам надо учиться. Если кто-то будет спорить — живо отправлю на тот берег, домой! Мне нужны бойцы, а не умники!.. Эй, ты, как седлаешь?! Я вас, дуралеев, чему учил?!.
Смахнув остатки слез, Ллиа подошла к узкой бойнице и с улыбкой принялась наблюдать, как ее муж — великий воин — готовит армию эльфов к войне.
Шагая в рядах «императорской армии» (а точнее — ополчения Гонзора), Тоиль грустно размышлял о превратностях судьбы. Когда он покинул опасную службу наемника, то намеревался прочно осесть в одной
