узнав о случившемся, приехала в Лондон навестить герцогиню, что свидетельствует о ее доброте и участии. Они всегда питали друг к другу крайнюю неприязнь, и бедная герцогиня из себя выходила, слыша от людей, что я частенько бываю у леди Оркни. Однако я решил помирить их, потому что теперь герцогиня едва ли кому может внушать зависть и должна учиться смирению у самого сурового наставника — несчастья. Я намерен убедить кабинет министров выпустить указ (если только они найдут это возможным) с обещанием награды тому, кто задержит негодяя Макартни[947]. Что прикажете делать с этими убийцами? Я не смогу окончить это письмо нынче вечером, да в этом и нет надобности, ведь у меня все равно не будет возможности его отправить раньше вторника; кроме того, завтра коронер должен произвести осмотр тела герцога, и я буду больше обо всем осведомлен. Но какая вам обо всем этом забота? Разве бедняжку МД печалят несчастья друзей беебдгп? Однако это случай из ряда вон выходящий. Уже поздний час, и я ложусь спать. Это письмо опять напоминает дневник. [Ноци].
17. Нынче днем я опять навестил герцогиню Гамильтон, а потом повидался с леди Оркни, которую увещевал быть поласковей со своей невесткой в ее нынешнем горестном положении, поскольку герцогиня сказала мне, что леди Оркни посетила ее, однако не выказала подобающего в таких обстоятельствах участия. Они друг друга ненавидят, но я все же попытаюсь хоть как-то это загладить. Я набросал небольшую заметку для завтрашнего номера «Почтальона», насколько можно более язвительную, и очень во вкусе его издателя — Эйбела Роупера. Обедал я у лорда-каз[начея] в 6 часов вечера, потому что он только в это время возвращается обычно из Виндзора. Он обещал завтра навестить герцогиню и сказал, что у него есть послание к ней от королевы. Я расстался с ним только во втором часу [так что ноци вам, длагоценнейшие МД].
18. Сегодня днем должно состояться заседание Тайного совета в связи с убийством герцога Гамильтона, и я надеюсь, что Макартни будет объявлен виновным. Перед тем, как сесть писать вам письмо (сейчас полдень), я побывал у герцогини, дабы уведомить ее обо всем. Ее навестит сегодня лорд-казн[ачей]. Она очень скверно себя чувствует. Суд присяжных еще не вынес своего решения на основании осмотра тела, проведенного коронером, однако мы подозреваем, что герцога заколол Макартни, в то время как тот дрался с Мохэном. Кор[олева] и лорд-казн[ачей] очень обеспокоены всем случившимся. Я опять обедаю нынче с лордом-казн[ачеем], однако прежде должен буду отправить письмо в почтовую контору, в противном случае я уже не успею это сделать, — ведь лорд-казн[ачей] обычно задерживает меня допоздна. Бен Тук просил меня написать МС, чтобы она поскорее прислала доверенность, он говорит, что уже давно пора было это сделать. Велите, пожалуйста, Парвисолу написать мне и прислать полный отчет о моих делах и скажите, что я приеду весной и чтобы он непременно продал лошадей. Прайор был допущен к августейшей ручке и в ближайшие дни возвратится во Францию, а лорд Страффорд — в Голландию. Теперь, после того как испанский король отказался от каких бы то ни было притязаний на Францию, мир неминуемо должен быть заключен в очень скором времени. Отныне вам не следует величать Филиппа герцогом Анжуйским, потому что мы признали его королем испанским. Доктор Пратт сказал мне, что вы там в Ирландии все помешались на театральных прологах, комедиях и уж не знаю, на чем еще. Семейство еп[ископа] Клог[ерского] пребывает в добром здравии. Не то они недавно получили что-то от вас, не то — вы от них, я уже запамятовал. На днях я у них обедал, но сам епископ явился, когда мы уже встали из-за стола, и надо сказать, что еда и вино были очень так себе. Вчера меня навестил мистер Ведо, который справлялся о вас. Он был в чине лейтенанта, но теперь уволен и состоит на половинном жалованье. Для себя он ничего не просил, но хлопотал о должности для своего приятеля, который изъявил готовность отблагодарить за это парой превосходных перчаток. И еще ко мне явился некий Хейл и передал через слугу письмо, в коем, ссылаясь на то, что вы некогда проживали у него в доме, он выражает пожелание, чтобы я раздобыл для него какую-нибудь цивильную должность. Я велел слуге сказать, что меня нет дома и что я не имею обыкновения читать писем, сочиненных самими подателями, и прочее. Я пожаловался одной даме, что не знаю, как выхлопотать кое-кому повышение по службе в соляном ведомстве с 40 фунтов в год до 60. Она сказала, что это зависит от некоего Гриффина[948], с которым я после этого встретился у нее на квартире, причем оказалось, что мы уже прежде были с ним знакомы. Я назвал ему Филби и сказал, что он проживает где-то неподалеку от Нантуича, на что Гриффин откровенно ответил, что уже имел как-то случай беседовать с этим человеком и убедился, что тот мало смыслит в своем деле; однако, если он узнает, что тот переменился к лучшему, то непременно выполнит мою просьбу. Поэтому я пока повременю с дальнейшими хлопотами, а возвращусь к этому делу позже, и если БСС будет писать Филби, то пусть посоветует ему выказать побольше усердия и прочее. Я дал Гриффину ясно понять, что весьма желал бы, чтобы это было сделано, разумеется, если Филби переменится к лучшему. Вот мой отчет касательно поручения беебсс ее покорнейшему [слуге БЛГП]. Мне предстоит еще немало потрудиться, чтобы закончить начатую мной работу, а времени в обрез, но эти негодники-министры и не думают торопиться со своей помощью. Все это и вынуждает меня подчас нарушать регулярность переписки с [МД и втихомолку пропускать неделю-другую. Площайте, дол[огие] плоказницы, длагоцен-нейшая МД, МД, МД, МД, МД, Досвид, Досвид, Досвид, МС, МС, МС, тлам].
Догадайтесь, как я в последнее время складываю свои письма.
Лондон 12 декабря 1712.
[пятница]
Какие стланные весци плоисходят здесь тепель: скопирось слазу два сипма от МД, на которые я еще не ответил. Никогда прежде такого не бывало. Я стал медлительней, а МД — расторопней. Правда, получением последнего письма я обязан доверенности МС. А почему, скажите на милость, ее нельзя было выслать до наступления срока платежа? Или для МС так уж трудно прислать доказательство того, что она еще здравствует? Торжественно объявляю, что я сейчас решительно не в состоянии писать МД о всяких прочих делах, однако в следующем письме возвращусь к своим записям на манер дневника, потому что, как я убедился на опыте, писать их куда легче, хотя они не содержат ничего, кроме упоминаний, где я обедал и что за этот день произошло. Я буду посылать вам теперь только по одному письму в 3 недели до тех пор, пока не разделаюсь с работой, которой теперь занят, а это, я полагаю, должно произойти самое большее недель через шесть. Ох, БСС, я очень хорошо помню, как вы, бывало, мне выговаривали за то, что я сую нос в чужие дела: теперь, как видно, в отместку за это, у меня таких дел более, чем достаточно. Какие-то две женщины заходили ко мне сюда по 6 раз каждая; я правда, их так ни разу и не видал. От одной я отделался с помощью письма, а другую все же придется повидать, чтобы сказать ей, что я бессилен ей помочь. Она — жена некоего мистера Коннора, моего однокашника по колледжу, и явилась по нелепейшему делу, связанному с какими-то давними претензиями, которые можно будет удовлетворить не раньше, нежели когда я стану лордом-казначеем. Я уединился от всех в укромном убежище на 2 этаже и велел друзьям не разглашать моего местопребывания, и однако же каждое утро 2—3 олуха непременно мне досаждают, а мой нынешний слуга еще не наловчился врать всем, что меня нет дома. То, что я уже написал, составит после напечатания 130 страниц in folio; осталось написать еще 30, и тогда получится большая книга ценой в 4 шиллинга. — Мне хотелось бы воспользоваться какой-нибудь оказией, чтобы послать вам немного табаку, и я постараюсь разузнать, кто в ближайшее время собирается в Ирландию, дабы не упустить такого случая. Я получил письмо от Парвисола и нахожу, что он очень мало выручил за все полученное в счет десятины. Сегодня допрашивали полковника Гамильтона — секунданта герцога Гамильтона; он, надо думать, благополучно выпутается[949] из этого дела, но ничего определенного я пока не слыхал. Обедал я с лордом-казн[ачеем], однако ушел от него около девяти и сделал еще несколько визитов. В следующий понедельник, видимо, состоится бракосочетание его дочери — леди Бетти с маркизом Кармартеном. — Я понятия не имел, что поместье, в котором вы гостили, называется Портрейн, пока вы не сообщили об этом в своем последнем письме. Суонтон, что ли, купил его у Уоллиса[950]? Этот Уоллис, помнится, любил порисоваться и притязал на глубокомыслие. Благодарение господу, что БСС чувствует себя лучше; я молю всевышнего, чтобы он и впредь хранил ее. Памфлет о политической лжи написан доктором Арбетнотом,
