отпустим. Ну, а если солгали…
Договорить он не успел. Подосён птицей вылетел из седла, свалившись на ближайшего разбойника и направив его самострел на атамана. Ошалевший от неожиданности разбойник машинально нажал скобу. С звучным чмоканьем болт пролетел сквозь незащищенную атаманскую голову. Молодой воин немедленно всадил противнику нож между ребер, точно попав в сердце.
Свистнула палица Ильи, и еще один мужик с самострелом выбыл из игры основательно и надолго. Ратибор еле успел свалиться на землю, когда над его головой рассекли воздух еще две стрелы. Те, кто их выпустил, не стали тратить время на перезарядку своего оружия, а схватились за мечи. Третий предпочел стрелять в Подосёна, видимо, посчитав его самым опасным. Болт пробил легкую кольчугу и глубоко вошел в бок паренька. Подосён вскрикнул и свалился, где стоял.
Ратибор за те краткие мгновения, что прошли с начала схватки, успел сделать намного больше, чем любой из разбойников. Мгновенно покинув седло, он выхватил меч и затанцевал. Острое лезвие описывало вокруг него замысловатые фигуры, и каждое движение было ударом. В считанные секунды из пятерых, стоявших рядом с Лешим, трое были уже мертвы, а остальные даже не успели осознать, что произошло. Когда же осознали и попытались достать верткого кмета мечами, было уже поздно.
Муромец тоже не терял времени даром. Стрелять в него почему-то никто не стал, а шипастая палица быстро расчистила вокруг богатыря место для маневра. Еще пара взмахов — и шайка поубавилась еще на двух злодеев.
Оставшийся повернулся и побежал в лес. Догонять его никто не собирался, так что разбойнику, скорее всего, удалось бы уйти, но на его пути вдруг оказался целехонький Подосён. Он нехорошо улыбнулся и одним ударом снес ошалевшему от страха мужику голову.
Бой был закончен. Ратибор с гордостью посмотрел на друзей. Все-таки выучка есть выучка: не всякий смог бы втроем против десятерых — и без единой царапины! Ну, не совсем, конечно, все же Подосёна задели, но он не в счет — как-никак оборотень. Да и зажило на нем все уже, только в кольчуге дырка осталась, да и рубаху придется зашивать на следующем привале.
— Орлы! — сказал Ратибор и вытер меч пучком травы. — Показали лиходеям, кто такие богатыри князя Владимира!
И тут сзади раздался спокойный голос:
— Так вы еще и Владимировы люди? Ну теперь точно пощады вам не будет…
Леший повернулся и оторопел на мгновение. На дороге стоял атаман шайки! Целый и невредимый. Стоял, нехорошо улыбался и поигрывал коротким легким мечом.
— Хе! — сказал наконец Ратибор. — Ты что — Кощей Бессмертный?
— Да хоть бы и так, — не меняя позы, ответил атаман. — А может, просто вы меня не там видели, где я в самом деле стоял. Тебе-то какое дело? Главное, что я вас сейчас убивать буду.
— Не за свой ты кус принимаешься, ты этим кусом подавишься, — Ратибор ответил древним присловьем. — Нас трое, а ты один.
— Тебе-то какое дело? — повторил атаман. — Сам Руговельд Черный Волхв меня своему искусству учил. Будь ты хоть Волх Всеславьевич, а со мной тебе не совладать.
Муромец негромко ахнул. Судя по всему, имя Руговельда говорило ему о многом. Ратибор про себя решил расспросить его об этом… чуть позже. А сейчас он незаметно для противника сосредоточился.
Атаман же отбросил в сторону меч — видно, решил, что сейчас ему эта железка не понадобится — и тихо запел на колдовском языке. В воздухе свистнула выпущенная Подосёном стрела, но тут же отскочила от груди колдуна.
Вокруг всех четверых закрутился темный вихрь. Ратибор закрыл глаза, припоминая, что может остановить Навью Силу…
Муромец, прихрамывая, подошел и искореженному трупу атамана, попинал его ногой и сказал:
— Ну ты, Ратибор, и крут!
— Это не я крут, — сказал Леший и сел в пыль. — Это он крут. Он Навью Силу вызвал. А я только щит поставил.
— Какой-такой щит? — спросил любопытный Подосён.
— Зеркальный, — пояснил Ратибор. — Вы зеркала видели хоть когда-нибудь?
Муромец молча помотал головой, а Подосён поднял брови и спросил:
— А что такое зеркала?
— Ну, в воду на свою рожу глядел когда-нибудь? — потерял терпение Ратибор.
— Было дело, — признался оборотень.
— Блики на воде видел?
— Как не видеть!
— Ну вот, я такое зеркало для колдовской силы поставил. То, что этот «черный волхв» хотел на нас напустить, против него же и обернулось. Да, кстати, Илья, кто такой Руговельд, про которого он упоминал?
— Волхв, сказано же, — прогудел Муромец. — Приходил раз ко двору Владимира с котом каким-то ученым. Говорят, он всех бояр в тавлеи обыграл. В шатрандж, как ты его называешь.
— Кто обыграл, Руговельд?
— Да кот же! Я говорю — ученый кот! И по-нашему болтал почище, чем мы с тобой. А Руговельд на самом-то деле, говорят, против Добрыни Малховича что-то имел. Вроде бы даже убить его хотел. Да не получилось. Сам-то я его в глаза не видел. Это ведь именно тогда случилось, когда я с Владимиром в ссоре был. А те, кто видел, те слыхали, как Руговельд со своим котом, навроде как с человеком, разговаривал. На жизнь ему жаловался. И говорили эти люди, что жаловался-то Руговельд на то, что дар у него особый — все рушить. Может, этому дару он и разбойника после научил?
— Глупости, — пожал плечами Ратибор, — дар на то и дар, что ему не научишь. Так что, скорее всего, набрехал тать.
Но на всякий случай Ратибор крепко запомнил все это.
— До чего Русь довели! — возмущался Муромец, когда маленький отряд направился дальше, оттащив трупы разбойников с дороги. — Всего три дня, считай, едем, и два раза дрались! — Он поднял два пальца вверх, видимо, чтобы даже птицы убедились. — А что дальше будет? Нет, надо Владимиру сюда воинов посылать и наводить порядок каленым железом.
— Не богатырское это дело — татей по лесам ловить, — вставил слово Подосён. — Этим пусть здешние мужики занимаются!
— Уж помолчал бы, — лениво ответил Ратибор. — Что, по-твоему, богатырское дело-то?
— Печенегов бить, — уверенно сказал юноша. — Ну… и прочих там. Русь защищать, одним словом!
— Так. Это ты верно сказал. А что, разбойники — Руси не враги?
— Получается, что враги, — неуверенно ответил Подосён.
— Так должны богатыри с ними бороться или нет?
— Получается, что должны, — сник Подосён.
— Ну и без вопросов! — строго сказал Ратибор, потом рассмеялся и ткнул кобылу сапогом в бок, чтобы поспевать за катящимся клубочком.
Незаметных деревень не бывает. Если есть деревня — то обязательно есть печки, а уж коли есть печки, то есть и дымки, по которым еще издали всегда видно, что жилье рядом. Потому, когда лес раступился и обнаружилось несколько домов, в беспорядке разбросанных на границе между лесом и полями, куда уходила дорога, это явилось для путников полной неожиданностью.
Да и вообще, эта деревня была какая-то странная. Прежде всего — ни на улочках, ни на полях рядом с деревней не было видно ни единого человека. И в то же время все дома выглядели новенькими, словно крестьяне недавно отстроились после большого пожара, а потом вдруг все разом покинули жилища. Багровый закатный свет придавал всему этому зрелищу еще более жуткий вид.
Не доезжая до развилки, откуда дорожка вела к странной деревне, Ратибор придержал кобылу.
