— Вчера меня именно так и называли.
— Вам лучше приберечь свое остроумие до лучших времен.
— О чем вы? Кто звонит?
— Полиция. У нас ваша дочь.
— Дейзи? Что случилось?
— Она просит, чтобы вы навестили ее. Центральное управление Манчестера. Спасибо.
— Что случилось?
В телефоне раздались гудки.
Путешествие в автобусе утомило его до предела. Он не был в городе много лет — ах, добрые старые дни, — и теперь боялся, что все здесь изменилось. Ему нравилась его непритязательная жизнь. Уволившись с работы, он получал небольшое пособие и занимался тем же, что и последние двадцать лет — напрасно тратил годы жизни. Ему нравилось бесцельно тратить свою жизнь. В этом деле он был экспертом.
Слава богу, Манчестер почти не изменился с семидесятых годов, разве что стал более тусклым, мрачным и неряшливым. Патина — чернь трудных времен — въелась даже в современные здания. Конечно, с бодуна он слабо различал архитектурные детали, но Центральный полицейский участок выглядел таким же. В начале семидесятых Джимми провел здесь ночь за решеткой. Марш протеста закончился погромом, и его арестовали. Единственным новшеством с тех славных времен была большая алая «X», висевшая над входом. Кто-то пробил в ней камнем внушительную дыру. Хороший бросок. Слава Богу, в воскресенье люди не толпились в коридорах. Только отголоски прошлой ночи, включая его дочь…
Дежурным офицером оказался какой-то фигляр по фамилии Крол. Он не соизволил ознакомить Джимми с подробностями дела.
— Скажите, моя дочь под арестом?
— Вы пьяны, мистер Лав? Надеюсь, вы приехали не на машине?
— Главное, что приехал. Вы начальник парковки?
— Даю вам пятнадцать минут на свидание.
Крол наблюдал за ними по внутренней видеосистеме. Он видел, как некоторые упертые ублюдки вытворяли в камерах черт знает что. Но игра в домино! Такого здесь еще не было. Мерзкий пьяница перемешал на столе черные костяшки. Их беседа записывалась на пленку.
— Что случилось? — спросил отец.
— Я не знаю, — ответила дочь. — Они мне ничего не сказали.
— Для задержания должен быть повод.
— Я проникла в один из кабинетов мэрии.
— Мэрии? Бог с тобой, девочка!
— Просто зашла в кабинет по регистрации дыр, вот и все. Мы хотели узнать…
— Мы? Кто это мы?
— Ну… я и мой приятель.
— Понимаю.
— Ты можешь вытащить меня отсюда?
— Тебе придется позвонить адвокату.
— Мне не нужен адвокат. Я ничего не сделала. Ничего серьезного. Мы просто хотели получить небольшую справку. Узнать местонахождение нищего.
— Это действительно не похоже на преступление. Согласно закону о бродягах, местоположение дыр и данные об их владельцах являются публичной информацией. Конечно, сначала тебе нужно было получить разрешение.
— Откуда ты знаешь такие подробности?
— Я сам когда-то бродяжничал.
— Что? Когда?
— Ты не можешь играть этой костью.
— Почему?
— Взгляни на точки.
— Копы думают, что мне известно, где Целия. А я не знаю.
— Целия?
— Та маленькая нищенка, которую мы искали. Целия Хобарт. Скажи им, что я не знаю, где она.
— Они тебя слышат.
— Допустим, я поступила неправильно. Но зачем запирать меня здесь на ночь? За то, что я вошла в какой-то кабинет? Неужели визит в мэрию считается преступлением? И мне никто не объяснил причин ареста. Это нарушение закона.
— Да, нарушение. Ты все мне рассказала?
