Там и сям паслись быки, коровы и лошади под охраной разъезжающих верхом ковбоев.
На одной из станций несколько из них сели в вагон, звеня деньгами в карманах, — то, что досталось с таким трудом, предполагалось истратить на шумные попойки.
Они фамильярно обратились к негру, принимая его за своего:
— Хелло, бой!
Произошел обмен рукопожатиями, от которых, казалось, мог последовать вывих плеча, и через минуту собеседники уже плевали друг другу на ноги табак, который все здесь жуют с наслаждением.
— Откуда вы?.. Куда отправляетесь?..
— Из Нью-Йорка… Туда.
— Куда?
— Не знаю!
— Он глуп… или смеется над нами…
— Не смеюсь, говорю правду.
— Это не ковбой, а грязный негр, одевшийся по-нашему.
— Мошенник… Идиот… Негодяй!.. Постой, мы тебя научим, как выставлять себя не тем, что ты есть!..
Их было человек шесть; довольные случаем пошуметь, они с криками окружили Снеговика, забавляясь его испугом.
С бедняги сорвали шляпу и оборвали галун. От рубашки летели клочья. Негр, восхищавшийся своим героическим костюмом, плакал, как дитя. Голосом и знаками он умолял хозяина прийти на помощь. И, наконец, Бессребреник, которого эта сцена сначала забавляла, решил вступиться за своего слугу.
— Господа, — обратился он миролюбиво к ковбоям, — оставьте!
Ему захохотали в лицо. Бессребреник тоже начал смеяться, хотя ноздри его и верхняя губа поднялись в странной гримасе. Миссис Клавдия с любопытством наблюдала, что он намеревается делать.
Джентльмен встал и сказал сухим отрывистым голосом:
— Я просил вас… Теперь приказываю… Прочь лапы!
При этих словах ковбои на минуту выпустили свою жертву, находя очень смешным человека, осмеливающегося выступать сразу против шестерых.
— Постойте! — воскликнул один из них. — Мы и его разденем, оголим, как червяка. Сударыня, потрудитесь пройти в соседнее отделение: вам будет неловко.
Миссис Клавдия не трогалась с места, все более и более заинтересовываясь происходившим. Бессребреник выпрямился и заслонил собою негра. Ковбои, нещадно ругаясь, бросились на него, стараясь повалить.
Без видимого усилия джентльмен дал пинок, с математической точностью попавший в чей-то перепоясанный красным кушаком живот. Затем его рука стремительно разогнулась и раздался удар по одному из багровых носов. Послышались возгласы: «Ох!.. А-а-а! » Обладатель живота упал на пол, его товарищ с разбитым носом последовал за ним.
— Очень мило, — заметила миссис Клавдия.
Но это было не все. На ногах остались еще четыре взбешенных противника. Бессребреник, усвоивший, вероятно, что нападение — лучшая защита, упредил своих врагов. Двое из ковбоев имели длинные бороды. Джентльмен схватился за них и резко дернул. Из двух ртов вырвался бешеный рев. Бессребреник, желая дополнить урок, развел руки и снова сблизил их со страшной силой. Два лба столкнулись и ударились друг о друга с шумом брошенной о стену тыквы. Удар был столь чудовищен, что вой, несшийся из открытых ртов, вдруг замолк. Джентльмен выпустил бороды, и оба ковбоя, потеряв равновесие, упали на товарищей, уже прежде лишившихся возможности сопротивляться. Борьба продолжалась не более полуминуты.
Два последних ковбоя, растерявшись, смотрели на живописное смешение рубашек, сапог, шпор, вонзившихся в тело, судорожно сжатых рук и обезображенных лиц.
Впрочем, привыкшие ко всему, они скоро пришли в себя и схватились за револьверы. Но в ту же секунду раздались два выстрела. Оба мерзавца, раненные в спину, упали, как подстреленные кролики — у двери в коридор, соединяющий все вагоны поезда, появился кондуктор, держа еще дымящийся револьвер.
— Что за адский шум подняли эти ковбои? — произнес он хриплым голосом. — Надеюсь, сударыня, вас не побеспокоили?
— Нет, благодарю вас, — отвечала миссис Клавдия.
— Тем лучше.
Между тем раненые стали приподниматься, ощупывая тела и головы.
Бессребреник, не говоря ни слова, смотрел на кондуктора, права которого на поезде почти равны правам капитана на корабле. Поезд мчался на всех парах. «Капитан» сунул еще заряженный револьвер в карман сюртука, схватил без видимого усилия одного из раненых ковбоев за шиворот и выбросил через дверцу на путь. За первым последовал и второй; потом, обращаясь к остальным, кондуктор сказал повелительно:
— Прочь отсюда за ними!.. Иначе… у меня еще два заряда в запасе.
Ковбои попытались уговорить его, но он прицелился, считая:
— Раз!.. Два!..
Видя, что надежды нет, они вышли, шатаясь, на тормоз, но в последнюю минуту снова заколебались. Кондуктор прицелился. Предпочитая увечье верной смерти, ковбои спрыгнули лягушечьими прыжками и скатились по откосу.
Вот как производится расправа б местностях, считающихся ненадежными.
Поклонившись почтительно миссис Клавдии, кондуктор собирался вернуться на свой пост, даже не удостоив взглядом четверых мужчин. В Америке мужчина для мужчины ничего не значит. Тут он заметил Снеговика, свернувшегося в кресле и трясущегося как в лихорадке.
— Как! Еще один?.. — воскликнул он, принимая негра за ковбоя.
— Нет!.. — поспешила уверить миссис Клавдия. — Этот негр — слуга моего спутника, того самого джентльмена, который так храбро защищал его.
— Его счастье; иначе… сами видите, чем меньше этих буйных, тем лучше.
— Вы их очень не любите?
— Потому что знаю хорошо. Я сам был ковбоем.
— Вот как?! Каким же образом вы превратились в кондуктора?
— Я съел свою хозяйку.
— О! Это очень любопытно… Расскажите, пожалуйста.
— Ну что ж… Я работал у богатого скотовладельца, у которого жилось не хуже и не лучше, чем у других, то есть отвратительно. Особенно была ужасна пища: всю неделю нас кормили испорченным соленым салом да отвратительными лепешками из слежавшейся муки — их, поверьте, не стали бы есть даже свиньи, не только что люди. Я ставлю свиней впереди, как это обыкновенно делал наш хозяин.
Так вот, в один прекрасный день пала корова. Часть ее мы съели еще в свежем виде… Полакомились!.. Остальное мясо посолили и — о радость! — на время забыли о сале! Когда корову покончили, околела лошадь; ее также посолили и съели до копыт. Затем умер сторожевой пес… Его хватило только на один раз… Как мы были рады, что судьба избавила нас от опротивевшего сала!.. Тут случилось несчастье — упавшим деревом убило жену нашего хозяина и козу, которую она доила. Нам изжарили мясо козы, но…
— Но что же? — миссис Клавдия содрогнулась.
— Вкус мяса мне показался таким странным, а кости такой удивительной формы, что я подумал: это, наверное, хозяйка. Ведь хозяин был так скуп!.. И я убежал, даже не попросив расчета, зная, что в семье есть еще пять девочек и четыре мальчика, не особенно крепких здоровьем…
Потом я попал в кондукторы…
Через час после этого разговора поезд прибыл в Девенпорт.
ГЛАВА 6
Однако столица Колорадо не была окончательной целью поездки наших путешественников. Они остановились здесь всего на три часа, назначив друг другу свидание
