Покинув Париж девять месяцев тому назад, чтобы добраться по суше до Бразилии, наши путешественники обнаружили, что расстояние, отделяющее их от фазенды Жаккари-Мирим, где Жака Арно должны были ввести во владение огромным наследством его дядюшки, еще достаточно велико. Нельзя сказать, чтобы и уже пройденный путь являлся для них увеселительной прогулкой, однако достаточно лишь бросить взор на глобус, на широты, в которых они сейчас находились, чтобы понять, что и оставшиеся километры будут не из легких. Тем более что скорых средств передвижения в этих местах практически нет.
Прежде чем попасть в Южную Америку, которая издали обычно кажется всем чем-то вроде земли обетованной[397], им еще предстояло пересечь Мексику, а затем пять республик Центральной Америки: Гватемалу, Гондурас, Сан-Сальвадор, Никарагуа и Коста-Рику, то есть государства, расположенные между 30° северной широты и 10° южной широты, в непосредственной близости от засушливой зоны, опаленной раскаленным тропическим солнцем.
Мы оставили наших друзей в форте Юма, на правом берегу Колорадо, напротив Аризоны-Сити, в тот момент, когда они готовились к путешествию через Мексику — страну, граничащую на севере с Соединенными Штатами, на юге — с Гватемалой и английской колонией Белиз[398] и омываемую на западе Тихим океаном и на востоке — Атлантическим, а если точнее, то водами Мексиканского залива[399].
План предстоящего познавательного путешествия был разработан еще в Сан-Франциско. Предусматривая возможность любых неожиданностей, он отводил время и для досуга. Можно единым махом проделать путь в пять тысяч километров, отделяющие мыс Принца Уэльского от южной границы Калифорнии, проявить стойкость истинного путешественника, продвигаясь пешком, на лошади, в санях, в железнодорожном вагоне и даже на воздушном шаре, и тем не менее не заслужив обвинения в малодушии, испытывать волнение, собираясь верхом пересечь почти всю Мексику.
От Аризоны-Сити до границы с Гватемалой — три тысячи триста километров по прямой, но извилистые дороги увеличивают это расстояние еще на пятьсот километров, что составляет в общей сложности девятьсот лье.
Трудно, почти невозможно проезжать в стране с тропическим климатом более шестидесяти километров в день, особенно на протяжении длительного времени.
Если в арктических странах холод в основном становится помощником путешественника, ибо благодаря ему сани мчатся днем и ночью примерно с той же скоростью, что и железнодорожный состав, то температурный режим тропической зоны, наоборот, подвергает его жестоким испытаниям: он изнурен жарой, изнемогает от струящегося по всему телу пота и раздражен медлительностью своего коня, с которым волей-неволей приходится считаться.
Жак Арно и Жюльен де Клене предполагали, что переход через Мексику займет у них никак не меньше шестидесяти трех дней, да и то если они не встретят особых препятствий.
То ли нелюбовь к дилижансам, то ли пристрастие к живописным пейзажам, а возможно, и то и другое, внесли свою лепту в решение друзей ехать верхом, которое, как они полагали, всегда смогут в случае необходимости изменить.
Чтобы попасть из форта Юма в Аризону, необходимо было переправиться на пароме через Колорадо, и Жак скрепя сердце согласился вновь пройти проверку на стойкость: у необходимости свои законы.
Аризона-Сити, хотя и является столицей округа Юма, только называется городом. Это типично американское поселение, выросшее за несколько лет и в прозябании ожидающее своего часа, когда какое- нибудь событие, открытие или один из прихотливых путей иммиграции, на первый взгляд совершенно необъяснимых, даст толчок для его развития.
Территория, где расположен Аризона-Сити, только с недавнего времени принадлежит Соединенным Штатам, и жители ее еще не воспользовались должным образом достижениями своей новой родины. Купленная у Мексики в 1854 году американским правительством за десять миллионов долларов, эта земля со столь малочисленным населением, что его даже не стали учитывать при проведении переписи, до 1863 года входила в состав штата Нью-Мексико и лишь затем была выделена в отдельный штат, именуемый Аризоной[400], со столицей в Тусоне, выросшем вокруг старинной миссии[401] в долине Санта-Круз. Согласно переписи 1870 года, население нового штата составило 9670 человек, а его административного центра — 2800.
Ко времени появления в Аризоне-Сити двух французов он буквально кишел искателями приключений всех мастей — факт, свидетельствовавший о том, что это второй после столицы город штата. Открытие новых месторождений золота и серебра привлекло сюда изрядное число первопроходцев и послужило причиной строительства железной дороги, которая должна была вскоре связать форт Юма с мексиканским городом Гуаймас и гаванью Сонора.
Ну а пока в распоряжении путника имелась, да и то с недавних пор, лишь шоссейная дорога, которая, пройдя через Алтар и Эрмосильо, соединила между собой указанные выше пункты. Но тракт этот — мексиканский, чем все и сказано. Протяженностью около семисот километров, положенный на глазок и во многих местах уже размытый водой, в сезон дождей он представляет собой илистую лужу, или, по- испански, atascaderos: это экспрессивное слово, переводимое буквально как «трясина» или «топь», обозначает в действительности место, которое, не запачкавшись в грязи, не пройти. Летом же шоссе превращается в сплошную череду выбоин и ям, заполненных летящей в лицо пылью.
Раз в неделю по нему проезжает почта. Путешественники, которых дела призывают в эти края, также вынуждены пользоваться данной дорогой. Обычно они объединяются в небольшие группы, чтобы спастись в компании от одуряющего одиночества. Но еще не столь давно это диктовалось и необходимостью отражать возможные нападения апачей[402]. Поскольку же сейчас подобные столкновения крайне редки, так как племя это давно уже перешло к оседлому образу жизни и благодаря зачаткам цивилизации воинственности у него поубавилось, то сегодня даже бытует весьма парадоксальное мнение, что в Мексике дороги менее опасны, чем улицы больших городов, наводненные leperos, или оборванцами, легко пускающими в ход кинжал.
Прежде чем пуститься в путь, Жак и Жюльен наняли слугу, чтобы ухаживать за лошадьми и, когда это будет надо, готовить пищу. Для перевозки вещей был куплен вьючный мул, на которого погрузили тюки с провизией и два небольших чемодана из мягкой кожи, содержавших несколько смен одежды, запас патронов и маленькую аптечку, а также два тонких одеяла из вигоневой шерсти[403] и прорезиненную палатку, разместившиеся между более громоздкой кладью. Этот багаж и составил vade mecum наших друзей.
Себе на головы они водрузили английские колониальные шлемы, сделанные из сердцевины алоэ, с закрепленной по краям белой фланелью, оставляющей открытой только лицо: такие уборы — лучшая защита от солнца. Костюм их состоял из блузы серого мельтона[404] и панталон из той же ткани, убранных в высокие сапоги из желтой кожи, призванные защищать ноги от колючек, а при случае и от зубов гремучей змеи.
На седельной сумке лежало скатанное серапе — красивое мексиканское одеяло ярких цветов с отверстием посредине, как у южноамериканских пончо, куда просовывают голову.
Каждый был вооружен охотничьим ружьем, мачете — длинным ножом с рукояткой из кожаных колец, наложенных друг на друга, предназначенным для рубки кустарника, и крупнокалиберным револьвером, уложенным в седельную сумку.
Как видите, ничего лишнего или громоздкого.
Сидели они на лошадях, привезенных из Британской Колумбии, которые, получив суровую выучку у своих прежних хозяев и успев привыкнуть к резким перепадам температур, вели себя лучше, чем знаменитые кони Соноры[405].
Сопровождал путешественников только что нанятый ими управляющий их маленьким хозяйством —
