Д-р

Живота. Эй, Благое, вот это работа!..

Сойка. Иной раз отыщется какой-нибудь финансист, вложит денег, и тогда мы делаем чудеса!

Живота. Какие?

Сойка. Ну, например, фабрикуются сплетни и интриги. Какому-нибудь мужу, скажем, надо отделаться от жены, а причин для этого нет. Придет он к нам и просит, чтобы мы сплели для него интригу за пятьсот или за тысячу динаров.

Живота. Я думал, что сплетни и интриги фабрикуются бесплатно.

Сойка. Фабрикуются, как же, конечно, фабрикуются, но эти сплетни передаются шепотком, а для развода надо говорить громко. Ну, а это уже оплачивается.

Живота. Видно, вы хорошо знаете свое ремесло. Как же вы думаете устроить мое дело?

Сойка. Как пожелаете. Мы в вашем распоряжении.

Живота. Благое, объясни ей твой план.

Благое. Вот в чем тут дело: предположим, что жена сына господина Животы изменяет своему мужу.

Сойка. Один только вопрос. Как она, немного того…

Благое. Как ж ее знает? Женщина!

Сойка. Да, насчет того, чтобы пошалить немного, так это женщинам от бога дано. А она где-нибудь бывает, есть ли у нее подруги или так кто-нибудь?

Благое. Она здесь недавно и никуда еще не выходила, но в любую минуту может прийти один парень, и как только он появится, она бросится к нему в объятия.

Сойка. Вы уверены?

Благое. Непременно обнимутся. В этот момент их видят двое свидетелей – и все кончено!

Сойка. Пожалуй… это немного сомнительно, но мы можем свидетельствовать, даже если и не видели.

Живота. Нет, я хочу, чтобы вы их видели.

Сойка. Э, хотеть хотите, но ничего из этого не выйдет – как же они при нас будут целоваться?

Живота. А как же иначе? Конечно, поцелуются!..

Благое. Я думаю, самое лучшее, если вы спрячетесь в той комнате и, когда они обнимутся, неожиданно войдете.

Сойка (раздумывает). Можно, можно!.. Только как же мы узнаем, когда надо выходить?

Живота. Вы будете подсматривать в замочную скважину.

Сойка. Нет, лучше кто-нибудь даст нам сигнал.

Живота. Благое это сделает.

Благое. Какой сигнал?

Сойка. Самое легкое – уронить что-нибудь. (Смотрит вокруг себя.) Вот, вы можете уронить этот поднос. (Берет со стола поднос и роняет.) Хорошо будет слышно.

Живота. Как ты думаешь, Благое?

Благое. Это хорошо.

Живота. А господин Сима?

Сима. Простите, но когда мы у чужих людей, говорит только моя жена.

Сойка. Приходится запрещать ему. Очень болтлив и портит работу. Даже когда мы идем давать показания, я должна писать ему, о чем надо говорить, и, пока он не выучит, я не веду его в суд!

Живота. Хорошо, пусть будет так, только надо поторопиться, парень может прийти в любую минуту.

Благое. Идите в эту комнату, пожалуйста!.. (Уводит их в комнату направо, оставляет там и сразу возвращается.)

XIII

Живота, Благое.

Живота. Ну и болтливая баба!..

Благое. Как же не болтать, ведь это ее ремесло.

Живота. Что же она хочет взять за это дело?

Благое. По прейскуранту. У нее определенный прейскурант.

Живота. Как только покончим с этим, я пойду к адвокату, чтобы он написал мне жалобу.

Благое. А Милорад подпишет?

Живота. По прейскуранту, и у него есть определенный прейскурант. За одну публичную лекцию десять тысяч динаров; за подпись под жалобой в бракоразводном деле… увидим сколько.

XIV

Мара, госпожа Драга, те же.

Мара (показывается в дверях). Шел бы ты, Живота, или ей сюда прийти?

Живота. Сейчас, сейчас, иду!

Мара скрывается.

(Собрался уходить, но останавливается.) Я не знаю, как держать себя с ней.

Благое. Как можно холоднее.

Живота (идет, но оборачивается). А ты смотри там с подносом! (Выходит.)

Благое подходит и ставит поднос так, чтобы он был под рукой.

Драга (входит). Добрый день.

Благое. О, сватья, добрый день!

Драга. Хорошо, что я нашла вас. Я хотела наедине спросить вас кое о чем.

Благое. О чем?

Драга. Что случилось с этим молодым доктором, уж больно здорово он запутался на лекции.

Благое. Я не могу сказать, что запутался, но…

Драга. Чего там «но»? Публика умирала со смеху.

Благое. Ах, публика! Для того и публика, чтобы смеяться или плакать. А у меня близкие отношения с профессорами, с учеными – и все признают, что его лекция была высоконаучной, все поражаются.

Драга. Я не хочу обижать науку, но какая же тут наука, братец! Как растерялся, да как запутался, да уперся, да начал слова произносить шиворот-навыворот.

Благое. В этом виноваты мы, а не он.

Драга. Почему же мы, братец?

Благое. Мы виноваты, особенно ты! Зачем ты сказала ему, что присутствует дочь министра путей сообщения? Ты, конечно, скажешь: лекция публичная, и на ней могут присутствовать дочери всех министров. Это так, но госпожа министерша и ее дочь сели прямо в переднем ряду – и всё смотрели на него. Парень говорил хорошо, пока взгляды их не встретились, а там вдруг почувствовал что-то, что-то… не знаю, как это называется, ну, одним словом, что-то почувствовал.

Драга. Это ведь так только говорится.

Благое. Так вот, почувствовал что-то. Сердце у него забилось и в глазах потемнело.

Драга. Понравилась она ему?

Благое. Еще как! Так зазевался, когда увидел ее, что просто совершенно запутался. В глазах потемнело, буквы заплясали, как девушки в праздник… «Ц» стало похоже на «ф», «ф» на «ц», «у» на «р», а «ш» на «а»… В таком положении и ректор университета может запутаться, а тем более он.

Драга. Может быть, может быть, но тут что-то другое, гораздо хуже.

Благое. Что?

Драга. Я только прошу вас быть искренним, чтобы нам не осрамиться.

Благое. В отношении искренности можете на меня положиться… Что же?

Драга. Люди шепчутся, а вы знаете, что такое, когда о чем-нибудь шепчутся?

Благое. О чем шепчутся?

Драга. Будто молодой доктор Цвийович женат.

Благое. Вон оно что! Ну, уж это выдумка!