огромное состояние, которое судьба передает в руки их прямого наследника… единственного потомка рода… И это я, Андрее!
— Я люблю Железного Жана и никогда не стану вашей!
— А я сказал, будете: волей или неволей! Сила на моей стороне! Я вас заставлю!
— Попробуйте!
— Я сделаю это сейчас же! Впрочем… До вечера я даю вам время на размышление. Если на рассвете не получу обнадеживающей вести… ну что ж, ваши отец и мать не получат ни капли воды и ни крошки хлеба до тех пор, пока вы не проявите благоразумие и не откликнетесь на мое предложение. Знайте, что, если вы будете упорствовать, они умрут от голода. Вам известно: я человек слова и мои угрозы не пустое бахвальство.
— Вы лжете! Моим родителям ничто не угрожает. Жестко улыбнувшись, Андрее спросил:
— Вы уверены в этом?
— Да! Вы лжете для того, чтобы напугать меня!
Метис укоризненно, как на капризного ребенка, которого собираются наказать, посмотрел на нее. Затем медленно пересек комнату и открыл тяжелую массивную дверь. Столь же нарочито неспешным шагом он прошел во вторую комнату и снял замок с другой двери.
Мертвенно-бледная, с растерянным и блуждающим взглядом, колотящимся сердцем, Хуана поняла, что сейчас произойдет нечто ужасное.
Андрее тем временем остановился. Затем резким движением распахнул дверь.
Взору предстала металлическая решетка, сделанная из наложенных крест-накрест стальных прутьев. Эта клетушка оказалась карцером, в котором, надежно запертые, жалобно стонали два человека.
Свет, упавший сверху, ярко осветил несчастных, и Хуана увидела, как они в отчаянном жесте протянули свои руки через проемы решетки.
Девушка тотчас узнала пленников. Страшный крик сорвался с ее обескровленных уст:
— Отец! Мама! Вы! В руках этого монстра!
Да, это были несчастные дон Блас и донна Лаура. Они не спускали с нее обезумевших глаз.
— Моя дочь! О мой любимый ребенок! — умирающим голосом лепетала мать.
Внезапно от резкого толчка палача дверь закрылась, скрыв от Хуаны столь дорогое и страшное видение.
— Ну как? Вы продолжаете меня считать болтуном? — холодно поинтересовался Андрее.
Но девушка его уже не слышала, да и не видела. Ее губы не в силах были произнести и слова.
Усталость, накопившаяся за последние три дня, страхи, ужасная реальность — все это вызвало шок[119], которого не выдержал молодой организм Хуаны.
Покачнувшись, она упала прямо на руки индианки. Та бросила на Андреса ненавидящий взгляд и произнесла:
— Негодяй!
ГЛАВА 8
Вернемся к Жану и Джо. После волнующей находки монограммы друзья вновь почувствовали голод. К счастью, пища находилась тут же, в виде очень аппетитного дикого индюка.
Пятнадцать футов мяса! Джо не мешкая, с ловкостью дикаря принялся потрошить индюка. Жан в это время разжигал костер.
Джо отделил от передней части птицы большие куски мяса, подсолил, поперчил и затем принялся нанизывать их на деревянные палочки.
Потом оба подставили свои порции к огню и стали нетерпеливо ждать. Вскоре сочная и нежная мякоть задымилась, зашипела, выделяя розоватые капельки сока, /паркое было готово.
— Черт побери! — Джо. — У меня слюни текут… У нас ведь нет времени испечь немного хлеба! Как, браток?
Жан в это время уже резал мясо. Нацепив на кончик ножа несколько аппетитных кусков, он тотчас отправил их в рот и только потом ответил Джо:
— Такую вкуснятину можно вполне есть без хлеба!
— Согласен с тобой! После такого куска мяса весом в три фута и нескольких стаканчиков воды я смогу спокойно прожить до ужина.
— А мы разве знаем, когда и чем будем ужинать?
— Конечно! На всякий случай я отложил в сторонку два приличных куска от нашего индюка.
Наступила тишина, нарушаемая лишь работой крепких молодых челюстей. Так продолжалось примерно пять минут. От жаркого не осталось и следа.
Приготовление пищи, обед, утоление жажды — все это отняло у наших героев не более получаса. Хорошо поев, друзья заторопились.
Быстро взнуздав лошадей, они пешком, чтобы легче было искать, двинулись дальше.
Боб и мустанг с поводком на шее, умные, послушные и верные, шли следом. Жан предусмотрительно замерил точное расстояние от монограммы до уровня земли. Оно соответствовало длине его карабина.
— Почему так? — спросил Джо.
— Я думаю о том, как бы поступил на месте своего бедного отца, если бы ставил эти метки. Я бы нацарапал монограмму на одной и той же высоте, с тем чтобы впоследствии облегчить поиски, в случае если выросшие деревья или кустарники скроют их.
— Блестящая мысль!
Ценой огромных усилий и адской усталости друзья продолжали карабкаться по скалистой стене. Так они прошли около одного километра, пристально вглядываясь во все, что было заметно не выше одного метра от уровня земли.
— Вижу буквы! — торжествующе воскликнул Жан. — Смотри!
— Отлично! Метка на той же высоте, что и предыдущая. Карамба! Мы бы целую неделю искали ее на этой скале.
Примерно через километр отвесный проем в базальтовой[120] породе преградил им дорогу. Восемь-девять метров шириной, пятнадцать глубиной и внизу — стремительный водный поток.
— Что будем делать? — Джо.
— Пустяки! — Жан. — Наруби с полдюжины стволов длинного бамбука, свяжи в пучок… и перебрось все это через расщелину… Получится мост. Мы пройдем по нему на корточках. А я пока продолжу поиски.
И молодой ковбой медленно пошел вдоль скалистого берега, пиная ногой изломы, срывая куски зеленого мха, очистив и тщательно осмотрев таким образом около двадцати метров. Внезапно Жан радостно вскрикнул.
Он опять обнаружил монограмму! На сей раз она была нацарапана плашмя, словно приглашая преодолеть горный поток.
Жан вернулся к Джо, который как раз заканчивал мастерить переносной мостик, и произнес отрывистым, дрожащим голосом:
— Браток! После полосы неудач нам сопутствует везение… надо этим воспользоваться. Расседлай и разнуздай коней… Они подождут нас здесь, на воле. Я больше не могу стоять на месте… чувствую, как во мне бурлит кровь. Что-то неумолимо толкает меня вперед. Ты пойдешь следом, как только будешь готов. С помощью лассо переправь наш груз на ту сторону. Понял? Отлично!
С этими словами наш герой схватил бамбуковый мостик, перебросил над пропастью и сел на него верхом.
Хрупкое и одновременно громоздкое сооружение прогнулось, но все-таки выдержало. С помощью рук и ног Жан быстро перебрался на противоположную сторону расщелины. Не говоря ни слова, он поднялся и бегом направился дальше. Джо также молча, разинув рот, смотрел на своего друга, подумав, что тот немного не в себе.
