— Я одна во всем виновата! Надо было послушать бедного Торрибьо! Господи, что с ним случилось? А как другие мои несчастные и дорогие друзья?
— Успокойтесь! Они, должно быть, скрылись. Вы совсем скоро увидите своих родителей. С Бобом нам не страшны никакие преграды. Главное — спокойствие, сеньорита!
Внезапно сзади раздался выстрел. Через секунду — еще три подряд. Просвистели пули. Боб, не видя противника, яростно заржал.
Преисполненный гордости за свою лошадь, Жан крикнул:
— Смелей! Дорогой, смелей! Вы видите, сеньорита, его ничто не пугает! Через пять минут мы будем в безопасности! К счастью, эти краснокожие стреляют как сапожники!
Несмотря на внешнюю веселость Жана, голос его ослаб. Девушка это заметила. До сих пор он говорил резко, с едва уловимым акцентом, выдающим в нем иностранца. На последних словах молодой человек явно сбился. Да и поддерживал ее Жан не столь крепко и ловко, как несколько минут назад.
Она обернулась и вздрогнула, заметив кровавое пятно на серой шерстяной рубашке ковбоя.
— Вы ранены? Бог мой, что же делать? Желая ее успокоить, Жан улыбнулся и ответил:
— Не обращайте внимания! Всего лишь царапина. Я нечаянно напоролся на какую-то ветку. У этих кустарников колючки длинные и острые, как лезвие кинжала.
Сеньорита Хуана почувствовала, что ее спаситель сказал неправду. Она собралась расспросить его. Вдруг Жану стало хуже. Он побледнел, сжал зубы и покачнулся.
Уцепившись одной рукой за переднюю луку[37] седла, а другой — за рубашку Жана, девушка воскликнула:
— Мой друг! Теперь я должна спасать вас! Собрав остатки сил, Хуана сумела удержать Жана в седле. Тот глубоко вздохнул и, сделав усилие, глухо ответил:
— Спасибо! Я чувствую себя лучше. Чуть не потерял сознание. Все прошло. Сеньорита, вы так мужественны!
— Уже хорошо? Как я рада!.. Мы прибыли! Урр-а! Мы прибыли!
Чувствуя, что беглецы уходят, индейцы завопили что есть сил и открыли беспорядочную стрельбу. Но Боб, не обращая внимания на эту адскую какофонию, уносил смельчаков все дальше и дальше.
Вот и первые хрупкие строения из листвы и ветвей, окружавшие имение. Это поселение, где обитают рабочие с плантаций. Дорожка перед хижинами была забаррикадирована сваленными деревьями. За этим наспех сооруженным препятствием виднелось множество людей. Они кричали и отчаянно жестикулировали руками. Некоторые из них вскинули карабины.
Наши герои вот-вот окажутся меж двух огней. Сможет ли Боб перепрыгнуть через баррикаду? А почему бы и нет?
Чтобы подбодрить коня, Жан прищелкнул языком. Боб так любил этот знакомый сигнал. Лошадь яростно заржала и ринулась на препятствие.
Еще сто метров… Внезапно впереди над баррикадой появился белый дымок. Послышался выстрел, а затем и свист пули.
В группе преследователей за беглецами раздался сдавленный крик. Второе облачко дыма, потом грохот выстрела и опять противный свист. Почти одновременно — новый предсмертный возглас.
— Черт побери! — Жан. — Стреляют-то не в нас, а в краснокожих за нами. Ура! Спасибо нашему спасителю!
В тот же миг в течение нескольких секунд прозвучали еще подряд четыре выстрела.
Молодой человек радостно произнес:
— Я узнал! Это карабин Джо! Сеньорита! Мы точно спасены!
А Боб оказался уже рядом с баррикадой. В этот момент сквозь дикий шум прорезался пронзительный крик птицы-пересмешника[38]. Услышав знакомый звук, Боб моментально остановился и встал как вкопанный, тяжело поднимая бока и широко раздувая ноздри.
Следует, впрочем, уточнить, что данный сигнал подал вовсе не Жан. Он исходил из толпы за баррикадой. И в тот же миг, когда наши герои остановились в неподвижности перед цепочкой недобро поглядывавших на них мужчин, какой-то молодой человек с непокрытой, несмотря на палящее солнце, головой вскинул руки, приветственно помахал и выскочил из-за кустов, словно чертик из табакерки. Это был великолепный метис. В возрасте Жана, двадцати двух лет, не больше. Не столь крепок телосложением, скорее хрупок. Зато производил впечатление чрезвычайно подвижного человека. Настоящая ртутная капелька! Он широко улыбался и размахивал карабином, которым только что остановил отряд краснокожих.
Метис подбежал к Бобу, который его дружелюбно обнюхал и тихо заржал.
Звонким голосом незнакомец воскликнул:
— Здравствуй, старина Боб!
Затем, продолжая улыбаться, с любовью и радостью глядя на Жана, добавил:
— Браток! Это я! Сеньорита, позвольте поприветствовать вас!
— Джо… мой добрый Джо! — произнес Жан. У него повлажнели глаза. — Ты здесь!
— Конечно, дорогой! Это я, собственной персоной. И как вовремя, а? Я узнал ржание Боба. Ни одна лошадь в округе не издает подобные звуки. Смотри, сказал я себе, это Жан! Быстро определив, что ваши дела плохи, твой покорный слуга принялся отстреливать краснокожих. Они, похоже, совсем обнаглели! Пришлось, стало быть, пощипать перья своим же союзникам.
— Твоим союзникам? Ничего не понимаю…
— Видишь ли… мы осаждаем этот дом. Апачи — с нами.
— Как? Ты собираешься захватить дом сеньориты, которую я спас от смертельной опасности? И ты вместе с этими бандитами… убийцами?
— Ну, ну, не кипятись… мне стало скучно, да и тебя рядом не было… Но если ты против — я с тобой. Мы вместе будем защищать это жилище. Эй, вы! Дорогу сеньорите, Железному Жану и мне, Стрелку Джо!
Тотчас послышался глухой ропот, потом — оскорбления и проклятия.
— Мерзавец! Ты продал нас! Оставайся здесь, иначе…
— Только без глупостей! Так, браток, проходи первым. Дом там… за этими манговыми деревьями… сеньорита проведет. Давай, Боб, вперед!
Лошадь послушно двинулась по дорожке. Один из повстанцев попытался схватить ее под уздцы. Он протянул руку…
Джо мгновенно вскинул мачете и опустил его как раз на запястье бандита.
— Прочь лапы!
Боб и его седоки могли ехать дальше.
От дикой боли раненый истошно заорал. Его товарищи, подняв мачете, бросились на метиса.
Тот отступил на шаг, поднял карабин, прицелился и холодно произнес:
— Не заставляйте меня стрелять! Дорогу! Считаю до трех. Раз! Два!
Все хорошо знали Джо, с ним шутки плохи. Как и с его приятелем — Железным Жаном.
Не успел метис произнести «три», как толпа расступилась.
Джо быстро пересек маленькую рощицу и оказался перед второй баррикадой, за которой прятались вооруженные защитники дома.
Обогнув препятствие, он закричал:
— Амиго! Амиго[39]!
Радостно встречая свою молодую хозяйку, эти люди поприветствовали и Джо. Тот подбежал к высокой террасе, перед которой остановился Боб. На крыльце между высокими стойками, сделанными из великолепного красного дерева, показались бегущие мужчина и женщина. Они что-то взволнованно кричали и махали руками. Стрелок увидел, как Жан соскочил с лошади, помог слезть девушке, подхватил ее, мертвенно-бледную, и понес на руках вверх по ступенькам. Ему показалось, что походка его друга потеряла свою прежнюю легкость. На сей раз Жан передвигался явно тяжелее обычного. И понятно почему: его грудь и спину украшало огромное кровавое пятно.
Джо вздрогнул и пробормотал:
— Он ранен! И очень серьезно! Может быть, даже смертельно! Только Жан способен выдержать такое!
