Голос Хью выдавал глубокое потрясение человека, который внезапно открыл, что его друг морально неполноценен. Это было историческое мгновение.
Моя жена с нескрываемой радостью смотрела, как мы грузим альпинистское снаряжение в машину.
– Пожалуй, не стоит брать все, – сказал Хью. – Еще станут ломать голову, на что нам столько приспособлений, если мы не знаем, что с ними делать…
За последние недели я не раз говорил себе то же самое.
– А палатку?
Палатка прибыла только что утром. Представитель фирмы объяснил мне, что она предназначена для «завершающего штурма». И действительно, достаточно было взглянуть на нее, чтобы ощутить дыхание больших высот. Кроме того, конструкция палатки красноречиво свидетельствовала о том, что на Гиндукуше нас ждет необычный климат.
– На твоем месте я бы не стала брать эту палатку, – зловеще произнесла жена. – После завтрака дети попытались установить ее в саду, но это невозможно. На фабрике забыли сделать отверстия для шестов.
– Ты уверена?
– Уверена. Ты же знаешь: такие шесты, углом, их вставляют в специальные клапаны. Так вот, клапанов нет…
– Хорошо, что ты вовремя это обнаружила!.. Представляешь себе, какой дурацкий вид был бы у нас на Мир Самире!
– Этого вам все равно не избежать. Я не удивлюсь, если окажется, что в спальные мешки нельзя влезть.
– Ты звонила на фабрику?
– Зачем? Они попросят прислать палатку, а тогда ты ее вообще больше не увидишь. Я позвонила портнихе. Она обещала прийти завтра утром.
Мы продолжали обсуждать, что брать с собой в Уэллс.
– Стоит захватить твою байдарку, – сказал Хью. – Там, наверное, есть озеро поблизости. Вот бы и испытали ее, до того как придется форсировать пороги. На Гиндукуше такие бурные реки…
Я отнюдь не собирался тонуть в афганских реках и сообщил Хью, что у меня нет байдарки.
– Как же? Разве я не писал тебе, чтобы ты купил? Странно. А жаль, времени осталось совсем мало…
– Совершенно верно.
Была почти полночь, когда мы выехали из Лондона.
Мы направлялись в дебри Кернервоншира. Хью созвонился с тамошней туристской гостиницей и объяснил хозяину, в каком сложном положении мы оказались из-за своего невежества, кривить душой было бессмысленно: Хью рассказал все. Хозяин гостиницы был не только опытным альпинистом, но и начальником спасательного отряда. Он согласился помочь, и мы до конца жизни будем благодарны ему за это. Ведь он мог просто ответить, что в гостинице нет мест.
Мы прибыли на место в шесть утра, но из трубы над домом уже вился дымок.
Войдя в гостиницу, мы первым долгом обратили внимание на дверь слева, с надписью: «Эверестская комната». За дверью перед нашим взором предстала точная копия интерьера альпинистской хижины. Бревенчатые стены, лавки из толстых досок… Всюду – предметы, напоминающие о великих альпинистского мира: их личные веревки, рюкзаки, штормовки, горные ботинки… Это был не музей, а святилище. Казалось, вот-вот войдут сэр Джон и сэр Эдмунд.
– Ну, здесь-то нам учиться нечему, – сказал Хью, когда мы благоговейно затвооили дверь «Эверестской комнаты». – Откровенно говоря, мне начинает казаться, что мы кое-что смыслим.
– Вот именно.
В тот же миг к нам подошла дюжая девица, отличающаяся необыкновенно здоровым видом.
– Большинство уже позавтракало, но вы еще можете успеть, – сказала она.
Единственный человек, которого мы застали в столовой, был крепыш лет сорока пяти, уписывающий такой завтрак, какого мне не одолеть и за десять лет. Судя по куртке, он был настоящим альпинистом.
Обуреваемые истерическим весельем, какое иногда нападает на человека перед лицом смертельной опасности, мы принялись шепотом прохаживаться насчет незнакомца. Это было не так-то просто: откровенно говоря, в его внешности не было ничего смешного.
– Погляди, какой здоровяк. (Его кожа напоминала цветом старинную мебель.)
– Здесь у всех здоровый вид. Кроме нас…
– И ты думаешь, это настоящий загар?
– Он, наверное, снимается в фильме «Спасательный отряд идет на помощь».
– Вот-вот!
– Может, возьмет нас дублерами, изображать трупы?
После завтрака хозяин гостиницы представил нас незнакомцу.
– Это – доктор Ричардсон, – сказал он. – Он любезно согласился обучать вас основам альпинизма.
Мы ощутили некоторую неловкость.
