От переводчика
В 1956 году два англичанина – Эрик Ньюби и Хью Кэрлесс – решили совершить путешествие в Нуристан – область на востоке Афганистана, в горах Гиндукуша, где очень редко бывали европейцы. Больше месяца шли они по горам и долинам, встречали разные племена и претерпели немало злоключений. Но им никогда (почти никогда!) не изменяло веселое настроение и чувство юмора.
Как это часто бывает с путешественниками, они, сидя в Лондоне, задумали множество смелых предприятий (и осуществили, разумеется, далеко не все из намеченного). В частности, Ньюби и Кэрлесс мечтали покорить в Афганистане не меньше трех шеститысячников. Хью Кэрлесс уже побывал в Кабуле в 1952 году и пытался тогда (безуспешно) подняться на Мир Самир (6060 метров); на этот раз он не сомневался в успехе.
Правда, никто из них не обладал альпинистским опытом. Оба много читали о горах и кое-что из прочитанного запомнили. Они знали, кто такой «сэр Джон» (Хант – руководитель экспедиции на Эверест в 1953 году), «сэр Эдмунд» (Хиллари – участник той же экспедиции, взявший вершину вместе с шерпой Тенцингом), «Джо Браун» (участник взятия третьей вершины мира, Канченджанги, в 1956 году), знали, что значит «тигр» (почетное звание, присваиваемое шерпам, совершившим выдающиеся восхождения)… Но ведь этого еще мало, чтобы подняться на шеститысячник, пусть даже он кажется не очень трудным.
До того как поехать в Афганистан, Эрик Ньюби десять лет работал торговым агентом в большом ателье мод. На одиннадцатом году он окончательно понял, что из него не выйдет хорошего коммерсанта. О том, вышел ли из него альпинист – или хотя бы литератор, – можно узнать из публикуемых ниже глав его книги «Прогулка по Гиндукушу».
Рождение альпиниста
Узнав, когда из Нью-Йорка прилетит Хью, я поехал в Лондонский аэропорт встречать его.
Мы поздоровались; он спросил, что слышно от Арнольда Брауна.
– Ничего.
– Плохо, – сказал Хью.
– Подумаешь, обойдемся без него. Ты уже бывал в горах, и я быстро научусь. Главное, быть осторожным, остальное – ерунда.
Почему Хью такой бледный? Верно, укачало в самолете…
Вдруг он сказал:
– Понимаешь,– я никогда не делал настоящих восхождений.
Я опешил.
– Но ты же сам рассказывал! Сам говорил, как вы с Дрезеном…
– То была, собственно, только разведка.
– Постой, а снаряжение? Откуда ты знал, что заказывать?
– А книги для чего?
– Но ты говорил: у вас были носильщики?
– Не носильщики, а погонщики. Это тебе не Гималаи. В Афганистане нет «тигров». Тамошние горцы ничего не смыслят в альпинизме…
Последовало долгое молчание; мы ехали по Грейт Уэст Роуд.
– Может, отложим на годик? – заговорил, наконец, Хью.
– Ха-ха! Я только что уволился!
Хью выпятил подбородок. Он всегда выглядел очень решительным, а теперь – и подавно.
– Возврата нет, – заявил он. – Будем учиться.
Я должен был вылететь в Истанбул первого июня. Нам оставалось ровно четыре дня на то, чтобы освоить технику альпинизма.
После усиленных телефонных переговоров мы выяснили, что лучше всего изучать альпинизм в Уэллсе, и на следующий день Хью заехал за мной на своей новой машине. Яркий кузов, окрашенный в светлые тропические тона, привлек внимание местного населения; во мгновение ока собралась толпа любопытных ребятишек обоего пола. Матери стояли поодаль.
В саду перед домом громоздилась накрытая брезентом мебель, которую мы вынесли из гостиной, чтобы освободить место для снаряжения. Гостиная походила на склад засекреченной воинской части. Хью был искренне восхищен.
– И давно вы так живете?
– С незапамятных времен. Это еще не все. Тут нет продуктов.
– Каких таких продуктов? – На лице Хью был написан ужас.
– Шесть ящиков с походными рационами. Завтра привезут.
– Оставим их в Англии. Не знаю, как ты, но меня еда не волнует. Проживем тем, что добудем на месте.
Я вспомнил австрийца фон Дюкельмана: и без того поджарый, он за четырнадцать дней потерял в Нуристане шесть килограммов.
– Нет уж, что угодно оставим, только не продукты…
– Как хочешь, отдадим кому-нибудь там.
