Действие этого первого залпа было ужасное: каждая пуля, попав в плотно сбитую массу людей, укладывала сразу несколько человек.
Груда тел, изуродованных, окровавленных, упала под ноги уцелевших и моментально была затоптана.
– Стрелять! – раздалась вторичная команда.
Солдаты начали стрелять порознь, смотря по надобности, защищая себя и заботясь лишь о том, чтобы посреди общего смятения не задеть своих.
Хотя жрец с дерзкой отвагой фанатика открыто подставлял себя под пули, но, по странной случайности, ни одна из них даже не задела его. Сидя на каком-то своеобразном седалище, как раз посреди сражающихся, он криками и жестами поощрял своих сторонников.
Один из солдат прицелился в него и крикнул:
– А вот попробуй, бездельник, сначала сам воскреснуть!
Грянул выстрел. Голова жреца буквально разлетелась на куски, и тело его, просидев несколько мгновений на месте, тяжело грохнулось на землю.
Гибель сообщника привела жрицу в неописуемую ярость, но все ее усилия остановить испуганную толпу, бросившуюся к выходу, были напрасны: смерть жреца так поразила водуистов, что они не в состоянии были больше продолжать борьбу.
Сама же жрица еще не желала сдаваться.
Подбежав к клетке, она выпустила из нее ужа и приказала ему обвиться вокруг своей костлявой шеи. Плоская голова змеи повисла над головой жрицы и злобно сверкала своими зелеными глазами.
Стоя в таком виде, жрица кричала:
– Стойте! Не уходите! «Воду» приказывает вам остановиться! Смерть солдатам! Смерть нечисти…
Но меткая пуля одного из солдат заставила навеки умолкнуть и ее. Разрезанный пополам той же пулей уж извивался вокруг шеи жрицы.
Толкая и давя друг друга, водуисты в паническом ужасе старались прорваться сквозь ряд солдат, преграждавших им путь.
Роберто скомандовал солдатам пропустить бегущих, и в одно мгновение капище опустело. В нем остались, кроме капитана, солдат и освобожденных пленников, только мертвые и умирающие, молившие о смерти.
После страшной сумятицы наступила полная тишина, которая вдруг нарушилась чьим-то громким голосом, раздавшимся из темного угла капища.
– Ну, теперь пора и мне повидаться с моими милыми барышнями и моим маленьким другом! Я думал, меня тут раздавят… Однако нет, оставили в живых… Постойте, я сейчас подползу к вам вместе с Браво… Принимайте двух инвалидов, один из которых, двуногий, пока ни на что не годен.
– Мариус!.. Наш славный и добрый Мариус! – крикнули в один голос освобожденные пленники.
– Он самый! – откликнулся моряк, медленно пробираясь к ним в сопровождении собаки, которая все время смирно лежала около него в углу, куда солдаты при входе в «храм» положили раненого.
Пабло с радостным криком бросился к своему четвероногому товарищу, которому все были обязаны своим спасением. Увидев его раненым, еле живым и в самом жалком виде, ребенок с отчаянием всплеснул руками и сказал сквозь слезы:
– Не только нас, но даже и бедного Браво и доброго дядю «Малиуса» хотели убить эти негры!.. О, какие они злые!
Собака с радостным визгом перескочила через трупы и, бросившись к своему маленькому господину, сшибла его с ног.
Мариус, шатавшийся из стороны в сторону и бледный как мертвец, успел вовремя подхватить мальчика и крепко поцеловал его.
Пабло плакал и смеялся в одно и то же время, прижимаясь то к Мариусу, то к Браво.
Молодые девушки встали и, схватив моряка за грубые мозолистые руки, заставили его сесть на седалище мертвого жреца.
– Бедный Мариус, – ласково говорили они, – как мы рады, что опять видим вас, и как огорчены вашим состоянием!
– Э! Вам было хуже моего, да и то Бог спас вас, – говорил провансалец, с любовью глядя на них своими добрыми, ясными глазами. – Я только жалею, что не мог сейчас быть вам полезным, а лично о себе, право, не думаю – не стоит!
Воспользовавшись тем, что девушки и Мариус стали рассказывать друг другу о своих приключениях, капитан Роберто вышел из капища и стал прислушиваться к доносившимся откуда-то ружейным выстрелам.
Очевидно, невдалеке происходила схватка. Взвесив все обстоятельства, Роберто остановился на предположении, что полковник Карлос наткнулся на испанский аванпост, с которым ему и пришлось схватиться.
Выстрелы становились все слышнее, что говорило о приближении сражавшихся.
Роберто хотел было немедленно двинуться навстречу Карлосу, но, вспомнив, что будет очень трудно тащить с собой раненого матроса, трех женщин и ребенка, решился лучше остаться в капище, которое все- таки было защитой, и выжидать, что будет дальше.
Послав двух самых осторожных и умелых солдат в разные стороны на разведку и поставив часовых у входа, он возвратился в святилище, где все время шла оживленная дружеская беседа.
