Чем бы они ни были заняты — чисткой ли перьев, срыванием ли плодов с деревьев или просто мычанием, они все время настороже, внимательно приглядываются и прислушиваются.
При малейшей опасности птицы шумно взлетают и приземляются в другом месте, метров за двести. При этом они тяжело усаживаются на ветку и забавно раскачиваются, точно чашки весов, опуская книзу то голову, то хвост, словно изучая, какая их часть в этот раз перетянет.
Видя, сколь неуклюжи и смешны калао, неопытный охотник думает, что без труда настигнет птиц, стоит только к ним осторожно подкрасться. В это заблуждение его вводят сами калао, коварно подпускающие человека на довольно близкое расстояние.
Полный надежды, он тихо пробирается, прячется, замирает, и вот, казалось, уже готов вскинуть ружье, как вдруг вся стая подымается и уносится с нестройным криком, доводя охотника до исступления. Именно такой бесплодной погоней увлекся Фрике.
Незаметно для себя он часа полтора ходил от дерева к дереву, надеясь подстрелить хотя бы одну- единственную птицу.
Парижанин не раз приближался к стае на близкое расстояние, но не стрелял, считая ружье шестнадцатого калибра недостаточно дальнобойным и забыв, что захватил вместо него восьмикалиберное. Наконец усталый, измученный, расстроенный, выстрелил с отчаянием в самую середину улетавшей стаи.
Оглушительный звук прогремел и затих. С верхушки тека послышалось жалобное:
— Кр-а-а! .. Кр-а-а! .. Кр-а-а! ..
Одна из птиц, настигнутая полным зарядом дроби, повисла вниз головой, судорожно цепляясь лапой за ветку.
— Ура! — возликовал молодой человек. — Ну, сударыня, спускайся скорее, дай на тебя посмотреть. Так… Коллекцию ты украсишь, это верно.
Калао перестала кричать и, сорвавшись, упала на землю. Яса с победным кличем бросился поднимать добычу, а француз, поставив ружье у дерева, запрыгал как ребенок.
— Спасибо, мальчик, но положи птицу, ведь она с тебя ростом и, должно быть, очень тяжела. Силач! Несешь ее как воробья. Ба! Да она прелегонькая! Вот штука-то! Настоящий фокус! Величиной с дворового гуся, а весит вместо тридцати килограммов не более полутора. Странно, странно… Такая легкая и так плохо летает! Впрочем, тем удобнее ее нести.
Если бы Фрике был лучше знаком с анатомией пернатых, то не назвал бы фокусом малый вес калао. Он знал бы, что так называемые атмосферные мешки или резервуары, в которые воздух поступает через легкие, у них особенно развиты. От этого птица и оказывается такой легкой.
Юноша полюбовался своим трофеем — глянцевитым черно-синим оперением спины и белыми перьями подбрюшья, подивился на громадный клюв с красным наростом.
— Ничто так не ободряет охотника, как удача. Куда девалась моя усталость! А ты как, мальчуган?
Малыш взял калао за голову и перекинул через плечо. Тело птицы повисло у него за спиной; ребенок ухватился обеими руками за клюв и пошел вперед, как бы приглашая Фрике за собой.
Немой ответ был красноречивее длинной речи.
— Превосходно, ты у меня молодец. Нужно будет подстрелить еще одного небесного носорога, чтобы и для меня была почетная ноша.
Как человек осторожный, парижанин вновь зарядил ружье и спрятал в карман пустую латунную гильзу, годную к использованию бесконечное число раз.
К своему удивлению, птиц он больше не видел и не слышал. Грохот выстрела, свист крупной свинцовой дроби, гибель члена стаи отогнали пернатых на гораздо большее расстояние, чем прежде.
— Делать нечего, придется довольствоваться малым. — решил разочарованный Фрике. — Пойдем домой, и так уже сделали порядочный крюк. Как мудро посоветовал господин Андре взять кофе и сухари! Теперь, мальчуган, мы съедим с тобой по сухарику, попьем кофейку, отдохнем, а затем бодро зашагаем дальше. Так?
Ребенок доверчиво кивнул.
— Вон отличное место с цветами и невысокими деревьями, не такими угрюмыми и мрачными, как теки. Может, на них имеются плоды? Или они растут близ какого-нибудь источника? Недурно бы заесть сухари фруктами, запить свежей водицей, а кофе поберечь… Эти лесные лужайки очень красивы, но сколько на них бывает всякого зверья!
С этими словами наш балагур с ружьем в руке осторожно двинулся к поляне, до которой оставалось не более двухсот метров.
От тековых деревьев ее отделял наполовину высохший ручей, по ту сторону которого росли дивные зеленые деревья, отбрасывающие густую тень на влажную почву. Среди теков Фрике с удивлением различил стройные и прямые стволы кокосовых пальм. Он не ожидал увидеть такое соседство.
— Да мы здесь будем как сыр в масле кататься! — довольно пробормотал он, собираясь шагнуть в ручей. — Но что это такое? Кто раздвигает кусты? .. Э! Да тут дело не шуточное…
На откосе появился громадный, очевидно, отдыхавший в этом благоуханном убежище, королевский тигр — желтый, с красивыми черными полосами на широкой груди и спине, на коротких ногах, с длинными усами и укороченной мордой. Большие глаза, разделенные зрачком в виде буквы i, горели зеленоватым огнем.
Он потягивался и зевал, когда появился парижанин, остолбеневший при неожиданной встрече, несмотря на всю свою самоуверенность. Хищник, казалось, растерялся не меньше и даже поджал хвост, не зная, как поступить.
У молодого человека по спине побежали мурашки. Он быстро прицелился.
Зверь увидел направленный на него ствол и припал к земле.
«Готовится прыгнуть», — сообразил Фрике.
Не медля ни секунды, парижанин выстрелил поочередно из обоих стволов.
Выстрелы почти слились, но гром от них не заглушил яростного рева раненого животного. Все его четыре лапы вытянулись, как распрямленные пружины, и охотник разглядел сквозь дым, как тигр подпрыгнул выше собственного роста и тяжело откинулся назад.
Для Фрике было делом одной минуты схватить под мышку маленького Ясу, все это время не выпускавшего убитую птицу, и отбежать подальше.
«Укрыть и спасти мальчугана, а там видно будет», — лихорадочно шевелил мозгами француз.
В несколько секунд он пробежал шагов тридцать и остановился, убедившись, что за ним нет погони. Потом вынул пустые гильзы, заменил их патронами с пулей и лишь тогда с облегчением вздохнул.
— Если котик еще жив, то этим я уложу его уж наверняка. Вот так неожиданная встреча! И ружье-то было заряжено всего лишь свинцовой дробью. Правда, ее в заряде семьдесят граммов, да еще двенадцать с половиной граммов пороха. Это немало. По-видимому, порох, свинец и пыжи угодили зверю между глаз. Любопытно взглянуть.
Юноша вернулся на прежнее место. Маленький бирманец не отставал. Глаза его сверкали, как черные алмазы; птица по-прежнему болталась за спиной, ударяя малыша по икрам. Француз без труда нашел след хищника по пятнам крови, размер которых означал, что рана обширна и глубока. Охотник прошел по кровавым отметинам около двухсот метров и наткнулся на лежащего зверя. Тот еще был жив, но конвульсивно подергивался. Подняться он уже не мог и только бессильно перебирал лапами. Агония проходила очень мучительно, тигр царапал когтями то почву, то твердую кору тека.
Фрике едва поверил собственным глазам.
— Королевский тигр, убитый дробью! Просто невероятно. Если расскажу друзьям, никто не поверит, и меня назовут хвастуном. А между тем это сущая правда. Ужасный зверь! Ростом не меньше Людоеда. Он задрал бы меня насмерть одним ударом лапы. Здесь поистине царство кошачьих. Впрочем, довольно болтать, я от волнения становлюсь похож на деревенскую трактирщицу.
Судороги наконец прекратились, бока тигра перестали подниматься, он только хрипел едва слышно.
Молодой человек сделал для надежности еще один выстрел. Тигр протяжно вздохнул, содрогнулся могучим телом и замер.
Яса, все время молча глядевший на происходившее, пронзительно закричал, крепко схватил Фрике за
