— В верховья Марони, на остров Нассон, где расположился первый лагерь каторжников.
— Как! Они уходят в глубь Гвианы!
— Да, да, они уходят далеко, очень далеко, чтобы получить золото, много золота.
— Чтобы ограбить прииск Сен-Клер! — вскричал Железная Рука.
— Чтобы поставить под угрозу жизнь моего отца! Мадьяна упала на колени и протянула к умирающему руки.
— О, умоляю вас! Говорите, говорите! Чтобы я смогла, по крайней мере, умереть подле него…
Симонне прислушался к этому чистому голосу, слабая улыбка коснулась его губ.
— Быть добрым! Быть добрым! — повторял он. — Да, я хочу говорить. Ведь вы еще не все знаете. Я — обманщик, совершивший еще одно мошенничество.
— Какое?
— По приказу Короля я написал письмо… подложное письмо.
Ему не хватало дыхания. Чувствовалось, что только воля удерживает в этом разбитом болезнью человеке остаток жизни.
— Письмо? — настоятельница. — Адресованное кому?
— Отцу… Мадьяны. Месье де Сен-Клеру… чтобы заманить его… в ловушку…
— Но от чьего имени оно написано? Кому доверяет месье де Сен-Клер, кто его подписал?..
— Я подделал… руку его дочери… и подписался ее именем. Я внушаю вам ужас! — несчастный. — Да, я сделал это… Прошу простить меня. В моем бумажнике вы найдете черновик письма.
Умирающий не мог говорить дальше: сильная конвульсия сотрясла все его тело.
Монахиня подошла к нему и обняла.
— Спасибо, Симонне, — сказала она. — Вы совершили акт доброты и справедливости. От имени сына благословляю и целую вас.
Каторжник пошевелил губами. Ему хотелось вернуть поцелуй, предназначенный его ребенку, но силы покинули тело.
С лицом, освещенным радостью, он умер.
Все склонили головы. Торжественная и раздирающая душу сцена. Всех сердец коснулось дыхание жалости и прощения.
Бумажник покойного легко нашли. В нем оказалось много разных бумаг, не представлявших никакой ценности, но обнаружился написанный рукой Мадьяны текст песни, которую она дала Железной Руке в Неймлессе. В этом же конверте лежало письмо, адресованное месье де Сен-Клеру.
Сходство было разительное. Шедевр криминальной ловкости.
Железная Рука принялся громко читать послание:
— «Дорогой отец, извините меня, но я не могу дольше оставаться вдали от вас. Мой жених, Поль Жермон, стал жертвой новых преступных нападок, к тому же его тревожат те опасности, которым я могу подвергнуться. Он хочет, чтобы дочь была рядом с отцом. И я одобряю его решение.
Поскольку вы пока еще не можете приехать ко мне, дорогой отец, я сама отправляюсь к вам. Сегодня же выезжаю в Верхнюю Марони. Но так как мы не знаем, где точно расположен прииск, мы бы воспользовались услугами гидов, которые проводили бы нас до истоков Аламы у подножия горы Митарака. Выезжайте нам навстречу, мы будем жить на старом прииске Сан-Эспуар, неподалеку от Неймлесса. О, отец! Как я была бы счастлива упасть в ваши объятия! Уверена, что вы будете любить моего друга, защитника и жениха. До скорой встречи. Ваша дочь Мадьяна».
Презренные! — воскликнул Железная Рука. — Поистине дьявольская затея. Заманить месье де Сен- Клера в ловушку, убить его и разграбить его прииск… Но я не дам исполниться злому умыслу. Обещаю, что найду Мустика! Мадьяна, клянусь, я спасу вашего отца. Я немедленно выезжаю.
— Вы полагаете, мой друг, — в свою очередь воскликнула Мадьяна, — что я позволю вам в одиночку рисковать ради меня жизнью? Я еду с вами!
— Мадьяна!
— Я умру вдали от вас, каждый день тревожась за жизнь друга. Ведь вы не хотите, чтобы я умерла?
— Моя дорогая суженая! [243]
— Да, суженая. И в жизни, и в смерти. Согласны вы, чтобы я вас сопровождала?
— Конечно.
— А я? — раздался плаксивый голос. Это был Фишало.
— Если вы меня не возьмете с собой, я утоплюсь. Я люблю Мустика больше себя самого.
Тогда Железная Рука обратился к индейцу, который бесстрастно наблюдал всю эту сцену.
— Твое мнение, Генипа?
— Куда идет Железная Рука, туда идет Генипа… Наши пироги готовы. Оба мои бони, Башелико и Ломи, ждут приказаний. Когда соберетесь уезжать, только дайте сигнал…
— О, славные люди! — Железная Рука. — Рядом с вами невольно начинаешь всем доверять. Да будет так! Вперед! И да поможет нам Бог!
ГЛАВА 3
— Ой! Ой! Ай! Ай!… Черт побери! Как хорошо внутри! И однако, надо выходить! Плечи! Грудь! Бедра! А, ладно! Я же хотел приключений! Вот они! И такой тычок в физиономию, что искры из глаз посыпались. Наброситься с кулаками на человека, который не может защититься. Это не по-королевски! Он мне заплатит за это, каторжник! — ворчал Мустик, оплетенный лианами, делавшими его похожим на египетскую мумию [244].
Он находился один в хижине Даба, который бросился наружу вместе со всеми дружками. Слышались выстрелы, вой.
— Прекрасно! — шептал Мустик. — Эти негодяи затеяли потасовку. Они перестреляют друг друга. Отлично! У меня есть немножко времени. Ну-ка, ну-ка! Пораскинем мозгами. Кто может послужить мне примером? Чьи чудесные подвиги помогли выявиться моему призванию? Это Фрике, чудесный Фрике, парижский мальчишка, который странствовал по всему свету. Его могли убить сотни раз, как кролика. Но он всегда показывал смерти язык, и она не успевала его ущипнуть. Так вот! Предположим, Мустик, что ты Фрике. Поставь себе такой простой вопрос: «Если бы Фрике оказался упакованным, как сосиска, что бы он сделал?? Фрике, воодушеви меня! Раз Богу угодно, чтобы здесь была лампа, Фрике осмотрелся бы, призадумался и нашел бы какой-нибудь инструмент или оружие. Правильно, тут есть нож! Но я связан по рукам и ногам. Что мне остается? Голова и спина. Клянусь, Фрике сказал бы, что это больше, чем нужно. Когда нельзя ходить, можно кататься.
И Мустик, сделав невероятное усилие, попробовал пошевелиться, помогая себе головой и лопатками.
Он несколько раз крикнул «Ой!» и столько же раз «Ай!».
— Эй, Фрике, ты был бы доволен мной. Дело идет. Я уже чувствую свои пятки и опираюсь на них. Теперь могу повернуться. Смелее, смелей!..
Тут мальчуган вскрикнул, не зная, что он лежал на доске, поддерживаемой двумя деревянными чурками: Мустик скатился на твердую утоптанную землю.
Это непредвиденное падение имело неожиданный эффект. Его тело так сильно напряглось, что одна из веревок-лиан лопнула и обоими концами ударила по лицу.
Сначала он не понял, что произошло, и был неприятно удивлен. Но вдруг он почувствовал, что его левое плечо свободно. Мальчик некоторое время оставался неподвижным, так как с трудом верил в пришедшее спасение. Затем, призвав на помощь все свое хладнокровие, начал медленно высвобождать руку. И это ему удалось!
— О Фрике! — Мустик восторженно. — Как правильно я сделал, что обратился мыслями к тебе! Ты всегда преуспевал, сражаясь с бандитами на суше и на море. Вперед, двигайся дальше, безногий калека!
Мальчик опустил на землю свободную руку, уперся всем телом и подтянулся.
