двадцати мелких островков у побережья Турции. Площадью в тридцать квадратных километров, островок состоял по большей части из камня: в его центре возвышалась конусообразная гора с остатками на её вершине кратера вулкана.
Аукционист сообщил; что вулкан перестал действовать много тысяч лет назад. Перл это мало волновало. Рассматривая прилагаемую фотографию, на которой красовался уродливый кусок скалы, Перл начала сомневаться в здравом уме Лелии. Зачем она делает такой выбор?
Остров назывался Омфаллос Аполлониус, или Аполлонов пупок. Брим рассказал заинтересованной аудитории, что имеется точно так же названный огромный каменный кубок в местечке Дельфы, и кубок этот служил основным орудием производства небезызвестному оракулу. Остров же получил своё наименование из-за аналогичной полости на вершине горы, являвшейся, конечно, не чем иным, как кратером потухшего вулкана.
Перл оставалось предположить, что Лелия попала под чары древнего оракула, иначе зачем так стремилась завладеть этим островом? Она по-прежнему сидела неподвижно, словно впала в какой-то транс. А цена на остров тем временем поднялась до пяти миллионов!
Перл, прикоснувшись к руке Лелии, посмотрела на неё с немым вопросом. Та лишь ободряюще улыбнулась и снова уставилась на кафедру аукциониста. Перл уткнулась в программку, пытаясь все же найти объяснение столь необычному выбору.
Оказалось, что на острове живёт сто восемьдесят человек, занимающихся в основном рыбной ловлей и прочими морскими промыслами. Единственное поселение, также именуемое Омфаллос, находилось на западном берегу островка, обращённому в сторону Греции. На пустынном восточном берегу не было ничего, кроме немногочисленных развалин времён господства венецианцев.
Далее Перл прочла, что архипелагом завладел некий югославский корабельный магнат, который приобрёл острова этой акватории вскоре после второй мировой войны. Похоже, когда поднялась неразбериха с переделкой старушки Европы, острова одновременно оказались в поле зрения Греции и Албании, а находясь между территориальными водами Греции и Турции, последняя также не преминула заявить на них свои права. Однако вскоре выяснилось, что острова не представляют ценности ни в стратегическом, ни в туристическом отношении. Порождённый вулканами, крайне неоднородный ландшафт не позволял возделывать на островах землю, а из-за изрезанной береговой линии можно было устроить гавань только для судов с самой мелкой осадкой. Даже сейчас на островах практически отсутствуют такие блага цивилизации, как телефон, водопровод, электричество, теплоснабжение. Ведь на этих скалах не было ни угля, ни дерева, ни земель, пригодных хотя бы для скотоводства. Большую часть продуктов, включая и продукты первой необходимости, привозили с материка.
Как только было выяснено, что отсутствуют малейшие перспективы для развития бизнеса на островах, международная склока быстро утихла сама по себе. А вскоре интерес к ним пропал полностью, так как корабельный магнат не пожалел денег и приобрёл официальные права на владения островами у трех заинтересованных правительств.
«Надо же, каким шустрым оказался этот славянин», — подумала Перл. Он отстроил роскошную виллу на самом красивом из купленных островов, а чтобы расплатиться со строителями, решил продать остальные на одном из самых престижных аукционов Нью-Йорка. Здесь могут найтись толстосумы, способные выложить большие деньги за никчёмную скалу только потому, что с неё открывается бесподобный вид на Эгейское море.
Торги за вожделенный остров шли более вяло, чем за предыдущие, уж слишком, видимо, он был непривлекателен. Под конец осталось всего два конкурента, кроме Лелии. Перл снова взглянула на компаньонку и ещё больше встревожилась за неё: лицо у той пылало от возбуждения, глаза блестели.
Вот наконец объявили цену в десять миллионов. Хотя это было немного меньше, чем предлагали за остальные острова, все же кусок казался чересчур жирным, и Перл не представляла, где Лелия ухитрится раздобыть такую кучу денег. Мистер Брим, между прочим, по-прежнему не сводил глаз с лица Лелии.
На самом деле Лайонел Брим оказался под влиянием чар Лелии с той самой минуты, как увидел её в публике. Никакие службы безопасности или финансовые круги не могут повлиять на успех или неуспех аукциона, поскольку список его участников составляется самими владельцами. Имени Лелии в первоначальном списке потенциальных покупателей не было, однако к началу аукциона ей удалось все же в него попасть. Оставалось лишь надеяться, что у неё найдутся деньги для того, чтобы оплатить ту земельную собственность, за которую она сейчас торговалась. Истинное положение дел Лелии не знал никто, кроме самого Лайонела да ещё Клода Вестерби.
Именно юный Вестерби в своё время оказался достаточно смелым, чтобы взять на продажу самоцветы, которые Лелия принесла Лайонелу. Хотя Лайонел Брим дал слово не открывать имя их владелицы, он все же должен был предъявить всю коллекцию одному из владельцев аукциона, прежде чем приступить к их реализации. И его выбор пал на Клода как на самого (Лайонел с улыбкой повторил выражение Лелии) симпатик. Так что Клоду было известно про эти драгоценности несколько больше, чем остальным.
И он тут же заверил Лайонела, что попавшие к нему в руки самоцветы не просто великолепны, но и некоторые из них являются раритетами из самых известных коллекций. Лайонел догадывался, что Клод Вестерби через свои источники установил истинного владельца коллекции.
Клод Вестерби сидел в заднем ряду зала, скрестив на груди руки, и внимательно следил за ходом торгов. Лайонел поймал взгляд директорского сына и так пристально посмотрел на него, чтобы тот понял, что ход торгов нарушается и он спросит совета. Недовольное пожатие плечами в ответ означало: Клод также озабочен оборотом дел, но в данный момент предпринять ничего не сможет. «Единственный выход — остановить торги, но это станет беспрецедентным скандалом», — подумал Лайонел.
Но вот наступил момент, когда конкуренция ослабла, и многолетний опыт подсказал Лайонелу, что Лелия выиграет торги. На душе стало спокойно, словно с плеч свалился тяжёлый груз.
Он тихонько стукнул своим молоточком и объявил:
— Продано мадам фон Дамлих за тринадцать миллионов долларов. Примите мои поздравления миссис фон Дамлих, вы приобрели прекрасную земельную собственность.
Лелия кивнула и, сопровождаемая Перл, поднялась, чтобы покинуть аудиторию. Среди многих, кто обернулся ей вслед, был и Клод Вестерби. Хотя это было и против правил, но когда Лелия подошла ко входу в галерею, он незаметно кивнул одному из охранников, чтобы те пропустили её без проверки приглашения. Он знал, что таковое ей не посылалось, поскольку лично составлял список. Немного погодя он тоже поднялся к выходу.
— Куда мы отправимся? — спросила Перл шёпотом, пока они двигались по коридору.
— Ла касе — в кассу, — ответила Лелия. — Дело сделано, и мы должны заплатить за л'аадисьон.
— Вот так шутка, — криво усмехнулся Перл, — но как, черт побери, ты собираешься платить за эту каменную лоханку? — Натурально, с помощью чека, — расхохоталась Лелия.
Да она и впрямь казалась не в себе. Перл встревожилась не на шутку, остаётся только надеяться на то, что Лелия все-таки стреляный воробей.
— Примите мои поздравления, мадам, — произнёс Клод Вестерби, догоняя их в коридоре.
Он подхватил Лелию под руку, сопровождая дам к кассе. Если что-то пойдёт не так, он предпочёл бы встретить неприятность сам.
— Мсье, мы ведь не были представлены друг другу ранее, — заговорила Лелия, — я…
— Я знаю, кто вы, моя дорогая, — Лелия фон Дамлих. И хотя в ваших глазах я наверняка изменился до неузнаваемости, вы остались все той же леди, признанной некогда самой обворожительной дамой в Нью- Йорке.
Лелия ослепительно улыбнулась в ответ.
— Меня зовут Клод Вестерби, — продолжал он. — Вы сегодня потратили немало денег, хотя и немало сэкономили. Я даже боюсь, что прежний владелец будет на меня зол, ведь он выручит за этот остров вдвое меньше, чем рассчитывал. Остаётся надеяться, что дальше дела пойдут лучше, хотя бы для меня. И мне так приятно, что именно вы приобрели такой чудный остров.
«А будет ещё приятнее, — подумал он, — если ты за него расплатишься». О, если этого не случится, что его ожидает?!
— А вот и касса, — сказал он. — Ну что ж, позволю себе удалиться, чтобы вы могли без помех выполнить неприятную часть процедуры. Но помните, я буду поблизости, если вам вдруг понадобится
