– Хелен. По-моему, ты не любишь шумные компании?
Вот оно! Сейчас предложит найти уголок потише.
– Угадала.
– Мы могли бы найти уголок потише.
Эта улыбка…
– Вот что. Ты найдешь себе кого-нибудь пообщительней, а я отправлюсь спать.
Она рассмеялась:
– Так просто ты от меня не отделаешься! Пойдем.
Она опять взяла меня за руку, и мы начали пробираться сквозь толпу. Хелен и на ходу продолжала танцевать, ритмично виляя задницей и подергивая плечами. На сцене же творилось что-то вроде искусственного оргазма. Диджей понес какую-то ахинею, мешая английский с местным наречием, и ко всему этому примешивался душераздирающий синтетический вой.
Хелен намеревалась отвести меня в какое-то тихое, темное место. Я должен был изловчиться и выяснить, что лежало за знакомством, не разделив при этом судьбу Теббита. Я обливался потом. Или она охотилась за моим кошельком, или вела меня к кому-то. Или ею двигало простое дружелюбие, и Земля в таком случае плоская – что бы там ни говорили ученые.
Девушка вывела меня мимо прилавков и баров на окраину парка. Здесь было потемнее. В высокой ограде имелся вход, за оградой – дорога, по которой потоком шли машины, а за дорогой – бетонная стена и ряд грязных одноэтажных домов с закрытыми ставнями.
В моей голове тревожно гудел набат.
Почувствовав мое замешательство, она вложила свою ладонь в мою:
– Не волнуйся. Иди со мной.
Девушка больше не улыбалась.
– Чем ты зарабатываешь себе на жизнь, Хелен?
– Не тем, о чем ты подумал, мистер.
Мы пошли вдоль улицы. Она дождалась просвета между машинами, перевела меня на ту сторону, и мы отправились дальше. Ее ладонь по-прежнему была в моей. Шли молча. Игр в «случайное знакомство» как не бывало. Ярдов через пятьдесят она оглянулась, и мы свернули за угол, в узкую темную улочку.
Из тени вынырнул человек. Хелен, если это было ее настоящее имя, могла бы удержать меня за руку при его нападении и не дать мне убежать. Все, что я смог придумать, – это заехать ей по носу и пуститься наутек. Я почти так и сделал, но вдруг узнал в том человеке Чака Мартина. С ним было еще двое, каждому лет под сорок. У того, что пониже, было рябое лицо. Смуглая кожа выдавала средиземноморское происхождение. Другой (высокий, сутулый, неловкий и в очках) не представлял для меня угрозы.
– Я оставлю вас, джентльмены, – сказал Мартин.
– Рада была познакомиться, Гарри, – попрощалась со мной девушка.
Она села в большой внедорожник. Юрист взобрался на сиденье рядом. Когда они отъезжали, девушка мне помахала.
Высокий открыл кошелек и показал проштампованную полароидную фотографию с какой-то писаниной, которую я не смог прочитать.
– Инспектор Уотерспун, Соединенное Королевство, специальная служба. А это – инспектор Менем из Турецкой государственной полиции.
«Специальная служба? Турецкая полиция?»
– Извините за нелегальщину, мистер Блейк, – продолжил Уотерспун. – Важно было убедиться, что вы не приведете за собой хвост. Второпях мы не придумали ничего лучше случайного знакомства на танцах.
– Дичь какая-то!
Замечание так себе. Учитывая обстоятельства, без него можно было и обойтись.
– Мы с огромным интересом наблюдали за вашей работой, мистер Блейк.
– Вы хотите сказать, я все это время был под наблюдением?
– Нам нужна ваша помощь, – уклонился от ответа Уотерспун. – Именно поэтому мы здесь.
– И давно вы за мной наблюдаете?
– Долго рассказывать…
– Дело как-то связано с Долтоном, верно?
Они быстро обменялись взглядами.
– Вы сказали это наобум? – спросил Менем.
Я не ответил.
– Нельзя ли перебраться куда-нибудь, где есть кондиционер?
– Значит, он представляется Долтоном, – проговорил Уотерспун, ни к кому не обращаясь.
– Разумеется! Его так зовут!
– Какие именно отношения связывают вас с так называемым Долтоном? – задал вопрос Менем.
– Неужто не знаете? Ведь мы были под наблюдением!
Менем подождал, пока мужчина и женщина в мини-юбке не спеша пройдут мимо. Мужчина пересчитывал толстую пачку ямайских долларов.
– Нам хотелось бы, чтобы вы просто ответили на вопрос.
– А мне хотелось бы, чтобы вы посвятили меня в курс дела.
– Вы всерьез утверждаете, что вам ничего не известно?
Менем больше не скрывал своего враждебного ко мне отношения.
– До свидания.
Я и вправду развернулся уходить. Уотерспун схватил меня за руку и попытался уладить ситуацию:
– Думаю, мы все немного погорячились. Давайте найдем кафе с кондиционером и начнем сначала.
Мы прошли несколько кварталов, прежде чем до нас перестал доносится шум из парка. Наконец забрели в некое помещение с бассейном и несколькими занятыми столиками. В углу стоял игровой автомат, вокруг которого сгрудились юнцы. Мы заняли свободные стулья, и я заказал себе молочный коктейль. Полицейские удовольствовались кофе. Я взял инициативу в свои руки:
– Где в этом уравнении место для турецкой полиции?
– Имейте в виду: вопросы задаем мы – вы на них отвечаете.
Я пытался держать себя в руках.
– Имейте в виду: я свободный гражданин свободной страны, а вы можете идти ко всем чертям!
Уотерспун отхлебнул кофе и скорчил рожу.
– Вы правы, мистер Блейк. Поймите, мы давно в пути, пролетели несколько часовых поясов… Нам и в самом деле очень хотелось бы услышать ответы на наши вопросы. Вы не представляете, насколько это важно.
Интересно, они играют со мной в плохого и хорошего полицейского, как в кино? Я-то всю жизнь считал это выдумкой сценаристов и беллетристов.
– Так какие отношения связывают вас с этими людьми? – спросил Менем.
Они столько времени морочили мне голову! Кроме того, я все еще был зол.
– Меня наняла знатная линкольнширская семья, чтобы я изучил одну рукопись. В ней содержится нечто, требующее специальных навыков. Зоула – историк-маринист, Долтон – эксперт по предметам религиозного поклонения. Обнаруженное в рукописи заставило нас прилететь сюда.
– Вы утверждаете, что до тех пор с Долтоном знакомы не были?
Менем определенно действовал мне на нервы. Возможно, я сам виноват: мои анархические задатки всегда мешали мне работать в команде. Если не верите, спросите у моего старого сержанта.
– Ни в малейшей степени.
«Специальная служба… Турецкая государственная полиция…»
– Вы, часом, не о терроризме ли речь ведете?
Эта мысль уже несколько дней дремала в моем подсознании.
– Странно, что это прозвучало именно из ваших уст, – сказал Утерспун.
Я ждал ответа. Вместо этого он сам спросил:
– А вы, часом, не ищете что-нибудь?
Менем стрельнул в него глазами, словно тот сказал слишком много.
