теперь нам нужно немного горючего.
– Мне очень жаль, капитан, правда. Но пока мне не отдадут другого приказа, мы
От растущего раздражения Холлэнд затряс головой и снова утопил кнопку передачи.
– Я в это
Последовала долгая пауза. «Они об этом не подумали, – решил Холлэнд. – Все решается по ходу дела, и это полностью упустили из виду».
В наушниках снова возник голос командующего базой, очень деловитый, нотки сочувствия, звучавшие в первых репликах, бесследно исчезли.
– Хорошо, капитан, договорились. Единственное, что мне разрешено снять с вашего самолета, это труп… тело одного из ваших пассажиров, судя по всему, скончавшегося в пути. После того как мы получим приказ, а на это может уйти больше двенадцати часов, мы подгоним трап к самолету, и когда наши люди будут в безопасности, мы позволим вам вытолкнуть труп на трап. Необходимо немедленное вскрытие, как мне сказали, чтобы выяснить причину смерти этого человека. Бригада патологоанатомов уже направляется сюда с материка. Что касается ваших туалетов, то мы не можем позволить ничему зараженному покинуть самолет, так что мой ответ таков: мне очень жаль, но нет. Мы поставили ваш самолет хвостом к морю, так чтобы воздух из салона относило к океану, все мои люди одеты в эти жуткие костюмы, и я должен следить, чтобы ни одна молекула этого вируса не вырвалась с вашего самолета и не заразила кого-нибудь или что- нибудь! А теперь
– Я не тюремщик, полковник. Если кто-нибудь выпрыгнет из самолета, я не могу это контролировать.
– Слушайте, капитан. Все это смертельно серьезно. Служба безопасности окружает ваш самолет, понятно? Мне приказано абсолютно исключить – не
Холлэнд тяжело откинулся в кресле.
– Господи! – воскликнул он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Снова раздался позывной внутренней связи, Дик Робб ответил через свой микрофон, потом открыл дверь. Капитан едва понял, что в кабину зашли Ли Ланкастер и Рейчел Шервуд и закрыли за собой дверь.
– Вы пытаетесь мне сказать, полковник, что если кто-то попробует выйти из самолета, вы их
– Именно так. Будь то мужчина, женщина или ребенок. У меня нет выбора, – прозвучал ответ.
Робб повернулся к послу с диким взглядом.
– Они поймали нас здесь в ловушку! Заманили нас сюда, а теперь не собираются отпускать!
Ланкастер спокойно указал Рейчел на кресло позади капитана, а сам сел в то, что стояло посередине. Робб прижимал к уху трубку спутниковой связи и ждал ответа из Далласа.
Холлэнд опять нажал кнопку передачи.
– А как насчет еды, полковник? Кто-нибудь об этом подумал?
– Да, мы подумали, – голос несколько смягчился. – Я собираюсь творчески подойти к полученным приказам. Они не говорили, что я ничего не могу передать вам. Я собираюсь поднять по трапу обеды, когда мы заберем тело. У нас их около трехсот. Сколько продуктов у вас сейчас на борту?
Холлэнд пожал плечами.
– Черт, я не знаю. На этом рейсе мы подаем ужин и завтрак. Я уверен, что завтрак уже готов.
– Хорошо. Мы не дадим вам голодать, но вам лучше нормировать… посещение туалетов. Что касается воды, мы
Холлэнд видел, что Робб связался с управлением пассажирских перевозок в Далласе и кое-как ввел собеседника в курс дела. Вдруг он уставился на Холлэнда, и лицо его начало бледнеть.
– Шишка из управления пассажирских перевозок хочет поговорить с тобой. Тебе лучше услышать это от него. – Робб торжественно протянул телефон, и капитан прижал трубку к уху.
После короткого разговора трубка упала ему на колени. Холлэнд повернулся к послу и громко сглотнул.
– Что такое, Джеймс? – спросил Ланкастер.
Тот глубоко, неровно вздохнул.
– Я не понял, почему, но за полчаса до нашего приземления в Даллас позвонили из отдела ситуационного анализа Белого дома.
– И? – поторопил его посол.
Холлэнд покачал головой и снова тяжело сглотнул.
– Теперь нас боится даже наша собственная компания, – он махнул рукой в сторону лобового стекла, – явно перенося на других поиск решений.
– Что они сказали вам, Джеймс? – поинтересовался Ланкастер с чуть большим нажимом.
Взгляд Холлэнда встретился с глазами посла. Капитан устал, Ли еще раньше заметил это. Но смертельная усталость в этих глазах вызывала тревогу.
– Они сообщили, – ровным голосом ответил Холлэнд, – что правительство убеждено в том, что мы несем на борту нечто худшее, чем просто грипп. Они рассматривают нас как серьезную угрозу крупным городам.
– Что это значит? – задал вопрос Робб.
– Нам запретили возвращаться в Соединенные Штаты.
Президент Соединенных Штатов положил себе за правило с момента вступления в должность без крайней необходимости не подходить близко к отделу ситуационного анализа в кризисные моменты.
– С этого начинается порочный круг обратной связи, – объяснил он своему отчаявшемуся советнику по делам национальной безопасности однажды поздно вечером, когда выяснилось, что Панама стоит на грани гражданской войны. – Никсон отказался к ним обращаться, Рейган повел себя подобным же образом, возможно, по разным причинам. Они обратились в Пентагон и общались с военным ведомством.
– Куда более благоразумно спуститься на лифте на два этажа вниз, сэр.
– Слушай, если я пойду туда, все подумают: ничего себе, если президент здесь, это куда серьезнее, чем мы думали! Очень быстро появится такое напряжение, что я не смогу поверить, что советы даются с холодной головой. Я останусь в Овальном кабинете или, черт меня побери, в кровати, а они могут воспользоваться телефоном или подняться ко мне и поговорить со мной. Кроме того, – добавил он, – это слишком близко к отделу прессы, а Сэм Донэлдсон никогда не спит.
22 декабря вечером, в 18.30 по стандартному восточному времени, после нескончаемого потока телефонных звонков из отдела ситуационного анализа в жилую часть Белого дома по поводу рейса 66, президент нарушил собственное правило и спустился на лифте вниз.
Дюжина мужчин и женщин с удивлением подняли глаза, когда он внезапно появился в комнате. Выглядел президент при этом утомленным и значительно старше своих сорока девяти лет.
– Ладно, а
Помощник советника по национальной безопасности махнул рукой в сторону одного из дисплеев, на
