согласилась.
Однако, перед самым окончанием поездки, Мадам сказала, что ей совершенно необходимо выкурить сигарету, что она больше не может терпеть ни минуты. Она попросила остановить экипаж, чтобы выйти и спокойно покурить, присев на придорожный камень, заметив при этом, что не произойдет ничего страшного, если кто-то и примет ее за цыганку. Итак, автор «Разоблаченной Изиды» и «Тайной Доктрины» сидела, поглощенная своими думами, забыв обо всем, что ее окружало, забыв о лошадях, кучере, экипаже и его обитателях. Возможно, не табак был тому причиной, а ее желание побыть наедине с собой. Покурив, она вернулась в экипаж и прогулка была продолжена.
Мой отец, вспоминая ее и подчеркивая свое восхищение, часто говорил: «Никогда я не встречал такой сильной натуры, сильной в своих желаниях и стремлениях; окружающее не имело для нее значения, даже если небеса рухнут, она будет продолжать свой путь». [21, с.26, 27]
Е.П.Б. заранее добродушно предупреждала своих друзей в Итаке об этом своем «национальном грехе» – курении. Отвечая на их приглашение, она говорила: «Увы, мой дорогой сэр, я действительно в своем роде большая грешница, я непростительно грешна в глазах добропорядочных американцев… Вы очень добры ко мне, пригласив в Каскад, но что вы скажете, увидев как ваша гостья каждые пятнадцать минут будет украдкой выходить из комнаты и прятаться за дверью или где-то во дворе, чтобы выкурить сигарету? Вынуждена признаться, что я, как и все женщины в России, курю прямо в своей гостиной, как принято в гостиных любой уважающей себя дамы, от великосветской княжны, до жены простого служащего. Согласно нашему национальному обычаю, они курят и в экипаже, и даже в фойе театра. Здесь же я вынуждена скрываться, как вор, из-за того, что американцы оскорбляли меня, приводили в замешательство, публикуя обо мне всякие небылицы, обзывая при этом самыми прекрасными именами. Все это привело к тому, что не сумев избавиться в течение более двадцати лет от своей безобидной привычки, дошла до того, что я считаю обыкновенным малодушием. Но, если вы можете простить мне мои национальные грехи, то, конечно, я буду счастлива принять ваше любезное приглашение… Скажите ей (миссис Корсон), что я обещаю никогда не курить в ее гостиной». [21, с.132, 133]
Глава 37
Кто писал «Разоблаченную Изиду»?
«Рукописи» Е.П.Б., изготовленные в разное время, имели большие отличия. Почерк определяет особенности характера, поэтому человек, знакомый с ним, всегда способен определить любую страницу Е.П.Б. Но при тщательном исследовании можно обнаружить по крайней мере три или четыре варианта ее стиля, и каждый из них, постоянный в продолжение нескольких страниц рукописи, дает новый каллиграфический вариант… Один из почерков Е.П.Б. был мелкий, но простой; еще один – отчетливый и свободный; другой – простой, среднего размера и очень четкий; следующий – быстрый и неразборчивый со странными иностранными буквами. Все эти стили почерка были связаны с огромнейшими различиями в ее английском языке. Иногда мне приходилось делать по нескольку исправлений на каждой строчке, в других случаях, просматривая целые страницы, я едва ли находил всего одну ошибку. Самыми лучшими были рукописи, написанные для нее, когда она спала. Тому пример – начало главы о цивилизации древнего Египта. Как обычно, мы закончили в два часа ночи, оба очень уставшие, предвкушая перекур и последнюю беседу перед сном. На следующее утро, когда я спустился к завтраку, она показала мне целую кипу, по крайней мере 30-40 страниц рукописи, написанных прекрасным почерком. Она сказала, что все это было написано для нее Учителем, имя которого в отличие от других никогда не упоминалось. Эти страницы были совершенны во всех отношениях и пошли в печать без исправлений.
Любопытно, что каждое изменение в рукописи Е.П.Б. происходило либо после того, как она на какой-то момент выходила из комнаты, либо когда она входила в транс или абстрактное состояние, и ее взгляд был безжизненно направлен мимо меня в пространство.
Также имели место отчетливые изменения в ее индивидуальности, скорее в ее личных особенностях, в походке, в голосе, в манерах и более того – в ее нраве… Она выходила из комнаты одним человеком, а возвращалась другим. Но менялись не физическое тело, а особенности ее движений, речи и манер, ментальная ясность, взгляд на вещи, английская орфография, а главное – очень менялось ее настроение… Мистер Синнет говорил: «Она была философом и могла пожертвовать всем миром ради спиритуалистического прогресса, в то же время предавалась неистовым страстям из-за простейших причин. Долгое время это было для нас серьезной загадкой.» Согласно теории, если тело занято мудрецом, то оно вынуждено действовать со спокойствием мудреца, если нет, то нет. Загадка решена.» [18, т. I, с.210]
«В вопросе замещения тела Е.П.Б. (Авиша) существовало дополнительное доказательство, известное тем, кто обращал на него внимание. Предположим, что Учитель А. или В. был „на страже“ час или более, работал над „Изидой“ один или вместе со мной, и в определенный момент сказал что-то мне или кому-то из третьих лиц, если таковые присутствовали. Неожиданно она (он?) замолкает и, извинившись, выходит из комнаты. Она вскоре возвращается, осматривается, как человек, впервые попавший в незнакомую комнату, скручивает себе свежую сигарету и говорит что-то, не имеющее ни малейшего отношения к нашему предыдущему разговору. Кто-то из присутствующих, желая вернуть ее к обсуждаемому ранее предмету, любезно просит пояснить. Она смущается, потеряв нить разговора; начинает говорить нечто противоположное сказанному ранее, а если ей делали замечание, то раздражается, применяя при этом крепкие выражения. Если же ей напоминали, что до этого она говорила то-то и то-то, она на мгновение задумывалась и, извинившись возвращалась к первоначальной теме. Иногда она была быстра, как молния, в этих переменах. Я забывал о ее сложной натуре, часто раздражался из-за ее кажущейся неспособности придерживаться определенного мнения и ее отказа от слов, произнесенных ею минуту назад.
Позднее мне объяснили, что требуется некоторое время после вхождения в живое тело для соединения чьего-то сознания с мозговой памятью предыдущего владельца. Если кто-то пытается продолжить беседу до того, как произойдет это соединение, то возможны ошибки, подобные вышеуказанным. Кто-то выходящий говорил: «Я должен оставить эту мысль в уме, чтобы мой последователь смог найти ее там», или Кто-то входящий, дружески поприветствовав меня, спрашивал, каков был предмет обсуждения перед изменением.» [18, т. I, с. 289—291]
«…Не требовалось многословных объяснений, после того как мы стали „двойниками“, проработав вместе достаточно долго, и я познакомился с особенностями ее речи, настроений и импульсов. Обмен происходил просто; после того, как она выходила из комнаты и возвращалась, мне достаточно было быстрого взгляда на черты лица и поведение, чтобы я мог сказать себе то или другое и всегда оказывался прав». [18, т. I, с.243]
«Они поняли, что я научился различать их и даже придумал им имена, которыми мы с Е.П.Б. называли их, когда они отсутствовали. Они часто приветствовали меня низким поклоном или дружеским прощальным кивком, выходя из комнаты перед очередным изменением. Иногда они беседовали со мной друг о друге, как говорят друзья о своих знакомых, поэтому я узнал о некоторых их личных историях». [18, т. I, с.246]
По любопытному совпадению, перечитывая предыдущий отрывок, я вспомнил одно обстоятельство, стал перелистывать кучу старых ньюйоркских писем и заметок, пока не обнаружил следующее. В заметке того времени встречается описание моей беседы с одним Махатмой, венгром по происхождению, который в тот вечер вселился в тело Е.П.Б.: «Прикрыв глаза, он убавил газ в светильнике, стоящем на столе. Спрашиваю, зачем. Отвечает, что свет это физическая сила. Попадая в глаза незанятого тела, он встречает препятствие, отражаясь, наносит удар и травмирует астральную душу временного владельца. Этим ударом он может быть вытолкнут. При этом возможен даже паралич незанятого тела. При вхождении в тело должны быть соблюдены исключительные предосторожности. Полное слияние не происходит, пока не будут соответствовать до автоматизма их кровообращение, дыхание и т. п. Тем не менее даже на больших расстояниях существует эта тесная связь. Тогда я зажег люстру, но заместитель сразу же взял газету и закрыл ею свою голову от света. Удивившись, я попросил объяснения. Мне ответили, что сильный верхний свет, освещающий макушку, более опасен, чем направленный прямо в глаза». [18, т. I, с.275]
Я заметил, что когда физическая Е.П.Б. находилась в раздражительном состоянии, редко кто занимал ее тело, за исключением Учителя – духовного наставника и опекуна, чья железная воля была сильнее ее. Кроткие философы в такое время предпочитали держаться в стороне.» [18, ст. I, с.257]
Один из этих ее Alter Ego («Второе Я»), которого я затем встречал лично, носит большую бороду, длинные усы, закрученные на раджпутский манер, переходящие в бакенбарды. У него привычка теребить свои усы в минуты глубокой задумчивости. Он это делает механически и бессознательно. Временами
