— Могу я предложить что-нибудь выпить? — подняла на него глаза Грейс. — Может, чашку…
— Чашку чаю было бы отлично, — заметил Майкл.
— Боюсь, чая нет. — В вырезе простого платья Грейс заметно порозовела кожа. — Может быть, воды или молока, лорд Уоллес?
Майкл не мог забыть, какими мягкими были ее губы, как нежные лепестки под дождем. Ему хотелось кричать из-за боли, которую она ему сейчас причиняла, закусив зубами нижнюю губу.
— Тогда лучше всего воды. Грейс, пожалуйста, позволь мне…
— И еще могу предложить печенье, — перебила его Грейс. — Оно только что испеклось.
— Спасибо. — Даст она ему когда-нибудь сказать? Он был близок к срыву, когда она поставила перед ним воду и положила печенье.
Майкл смотрел на это, не зная, откуда начать.
— Ты попробуешь печенье? Я достигла некоторых успехов. В кулинарии, я имею в виду.
Майкл откусил кусочек ароматного слоеного печенья и без особого аппетита стал жевать, только чтобы доставить ей удовольствие.
— Грейс, это, бесспорно, лучшее печенье, которое мне приходилось есть в жизни, — отметил он наконец ее труды.
— Спасибо. — Грейс опустилась на стул напротив него и смахнула себе в фартук крошки со стола, избегая встречаться с ним взглядом. — Что у тебя с рукой?
— Ничего страшного, царапина, — ответил Майкл, посмотрев на забытую перевязь на руке.
— Я помню, однажды ты говорил мне то же самое, когда с Куином и Люком вы подрались. Вы опять это сделали?
— Нет. Это был знак внимания от Роуленда Мэннинга, хотя, уверяю тебя, ему пришлось хуже, чем мне.
Ее взгляд метнулся к Майклу.
— Правда, Грейс, ничего страшного.
— Я хочу посмотреть, — вскочила со стула Грейс и подошла к нему. — Это перелом или рана?
Майкл был так счастлив, видеть ее тревогу, что был бы готов позволить Роуленду Мэннингу прострелить себе все конечности, если бы знал, что это заставит Грейс дотронуться до него. Он откинул голову назад и прикрыл глаза. Он позволил себе утонуть в ощущениях от нежных прикосновений ее пальцев, пока она снимала перевязь и разматывала повязку.
Майкл услышал ее прерывистое дыхание и открыл глаза. Она смотрела на грубый шрам у него на предплечье, и Майкл не смог удержаться и второй рукой слегка, так, что она даже не заметила этого, коснулся кончиков ее волос.
— Не хочешь рассказать мне, что случилось?
— Грейс… Все это не имеет значения. Я пришел спросить тебя кое о чем. Прости, что на это потребовалось так много времени, просто, ну… Я не мог тебя найти.
— Что, прости?
— В поисках тебя я объехал половину Англии и Шотландии. Сначала в Бринлоу, потом — на остров Мэн, где и правда очень холодно, на радость любому викингу, хотя в феврале Шотландия по холоду превзошла остров. Кстати, имение мистера Брауна очень симпатичное, даже когда укрыто тремя футами снега. А тебе известно, — продолжал Майкл, видя, что Грейс молчит, — что в графстве Беркшир существует, по крайней мере, шесть домов, известных под названием Айви-Коттедж?
Грейс смотрела в его ясные золотистые глаза и молилась, чтобы не потерять самообладания. Она закрыла глаза, чтобы прекратить наклоняться к нему. Ей потребовалось так много времени, чтобы изгнать из своего разума надежду, что она не осмеливалась надеяться снова, после тех страданий, которые она пережила в последний месяц зимы.
Вначале она жила тайной надеждой, что он бросится к ней сразу, как только освободится из Ньюгейтской тюрьмы, как благодарный принц, приходящий за своей невестой. Но после первых трех недель надежда медленно таяла, появился страх. И этот страх с каждым днем продолжал все нарастать, когда и из Лондона не было писем. Стало ясно, что даже Эйта оставила надежду, не могла писать о счастливых моментах жизни, поэтому не писала вовсе. Потом главным стало терпение, с которым Грейс переживала сокрушительную действительность. И все же уверенность в своих силах поселила в ее сердце теплый свет гордости. И Лара раздувала это пламя.
Неожиданно Грейс почувствовала, как большие руки Майкла обхватили ее талию и тянут ее к нему на колени.
— Твоя рука… — прошептала она.
— С ней все в порядке… Во всяком случае, пока она держит тебя.
Грейс прикусила щеку изнутри, чтобы сдержать крик от ощущения его объятий, тепло которых буквально обволакивало ее.
— Давай я поищу для тебя чистую повязку. Или ты предпочитаешь компресс?
— По-прежнему, как я вижу, задаешь не правильные вопросы, — пробормотал ей на ухо Майкл. — Разве ты не собираешься спросить, зачем я здесь?
— Милорд, я думала… — Грейс сглотнула комок в горле и попыталась отстраниться от него.
— Стараешься помучить меня, Грейс? Потому что если ты не прекратишь обращаться ко мне «милорд», «сэр» или «лорд Уоллес», или как еще ты там придумаешь, мое сердце никогда не поправится.
— А как ты предлагаешь обращаться к тебе?
— «Майкл». А тебе сказать, как бы мне хотелось обращаться к тебе?
Грейс качнула головой, чувствуя, как перехватило горло.
— «Леди Уоллес» или еще более интимно, — прошептал Майкл, — «миссис де Пейстер». Да… — он уткнулся носом в ее шею, и Грейс ощутила дрожь в позвоночнике, — любое из этих имен подойдет, как думаешь?
— Но… — От смущения у Грейс закружилась голова.
— Ничего хорошего от предложения, которое начинается со слова «но», ждать не приходится. Начни, пожалуйста, сначала.
— Майкл, я правда считаю…
— Скажи еще раз… Самое начало.
— Майкл…
— Да. Я мечтал о тебе, снова и снова шептал твое имя, совсем как ты в тот вечер, когда мы виделись в последний раз. И только это помогло мне не сойти с ума за те четыре дня, которые я провел в Ньюгейтской тюрьме.
— Четыре дня? Но Куин обещал…
— И он передал все. Но я не ушел, пока не добился освобождения своего маленького друга. Это потребовало некоторых усилий, но твои бывшие женихи были очень услужливыми. Один любезнее другого. О Господи, Грейс… Я должен тебя поцеловать. Прости, больше ждать я не могу.
— Майкл… — Грейс пыталась вырваться, — подожди.
Майкл вздохнул и уставился на удлиняющиеся тени на кухне.
— Грейс, я боролся, прежде чем уехать из Лондона. Боролся между желанием отправиться за тобой и необходимостью остаться там, чтобы защитить этот проклятый титул Уоллеса, землю и причитающиеся деньги. И знаешь почему? — Майкл сам ответил: — Чтобы стать более достойным твоего внимания. Но, в конце концов, я не мог ждать. И поэтому я потратил один день, чтобы сделать то, что я должен был сделать, и сразу поехал искать тебя. Кстати, если ты когда-нибудь опять задумаешь уехать, никому не сказав, где точно тебя можно найти, мне придется сделать срэбу… Эта ужасная скандинавская охота к перемене мест должна быть обуздана, говорю тебе.
— Но кое-кому я сказала. Мистер Уильямсон точно знал, где я. Хотя я не знала, что в этом графстве есть шесть домов с названием Айви-Коттедж. Возможно, поэтому я не получила ни одного письма, — сглотнула Грейс. — А что за дело ты должен был сделать?
— Я отказываюсь говорить тебе, пока ты не дашь мне свой ответ.
— Но на какой вопрос?
