из-под молока. Какой же искусный психологический ход сделал его противник! Сначала — запугать Фредрика Дрюма, чтобы отсиживался в гостинице; зрелище страшного лица возымело свое действие… Дальше сыграть на его любопытстве, которое непременно заставит Фредрика вскрыть сверток.
Двухдневная отсрочка. Чтобы он насладился добрым вином. Фредрик кипел гневом.
Мысли роились в голове. Только бы не повлияли на шершней. Вот сидевший на груди взлетел — однако, тут же опустился ему на спину. Второй по-прежнему копошился на затылке. Третий пристроился на ноге.
Пока он сидит спокойно, они не ужалят. Но сколько он может так просидеть? Даже если все четыре шершня на несколько секунд соберутся у окна, он не отважится встать и направиться к двери: крылатая рать тотчас атакует его. Может быть, их специально дрессировали. Дрессированные шершни! Жуть.
Бессмысленно сейчас ругать себя, и все же Фредрик проклинал свою глупость. Когда он поумнеет! Когда поймет, что он не статист в рядовом детективном фильме, что ему отведена главная роль в опаснейшей реальной драме? Он должен был сообразить, что в этом свертке кроется смертельная угроза.
Теперь все четыре шершня взлетели и кружили в воздухе.
Они развили такую скорость, что было трудно уследить за ними взглядом. Малейшее неосторожное движение — и он тотчас будет ужален. Тем не менее Фредрик медленно, очень медленно поднял одну руку и опустил ее на столешницу. Затем вторую. Тут же один шершень приземлился на этой руке, и Фредрик приготовился ощутить укол, однако, обошлось. Обследовав руку, шершень снова взлетел.
Как поступить? Пользуясь тем, что шершни на какие-то секунды оставили его в покое, Фредрик все мысли обратил на поиски выхода. Вряд ли можно рассчитывать на то, что шершни через час-другой сдохнут от голода.
Голод. Добиться доверительных отношений. Какая пища по вкусу осам? Мед. Мед превыше всего. Глаза Фредрика остановились на сумке с провизией. Там есть банка с медом! Сумка лежала на столе в полуметре от его руки. Угомонятся шершни, перестанут злобствовать, если он угостит их медом? Вряд ли. Подкрепившись, они, пожалуй, станут только еще злее оттого, что лишены возможности вернуться с добычей в свое гнездо.
Стоп. Что еще есть у тебя в сумке, Фредрик? Бутылка вина. Вот бы заставить их сосать вино… Глядишь, опьянеют, потеряют силы, впадут в обморочное состояние, а то и вовсе умрут. Но как заставить осу пить вино?
В голове его начало складываться решение. Что если смешать мед с вином? Однако тут возникает проблема: как откупорить бутылку и открыть банку, не раздражая шершней? И не слетится ли вся четверка на мед, как только банка будет открыта?
Два шершня сидели на потолке, один ползал по окну, четвертый стремительно кружил в воздухе.
Сантиметр за сантиметром Фредрик незаметно сокращал расстояние, отделяющее его от сумки. Через несколько минут дотянулся до нее. Медленно потащил к себе. Только не горячиться! Спокойно. Дважды он замирал, когда шершни подлетали совсем близко. Они явно следили за ним.
Он обливался потом. По окну барабанил дождь. Фредрик извлек из сумки бутылку. Тотчас на нее опустился один шершень. Пять минут прошло, прежде чем он, судя по всему, убедился, что бутылка не представляет никакой угрозы, и снова взлетел. Теперь мед… Стоило банке появиться на столе, как она привлекла внимание сразу трех шершней. Они явно почуяли запах. Ползая по стеклу, исследовали его хоботком. Не обнаружив меда, два шершня улетели. Третий задержался, но затем и он покинул банку.
Как действовать дальше? Штопор лежал в ванной. Но как-то надо же откупорить бутылку. Фредрик чуть приподнял ее, потом легонько стукнул донышком о столешницу. Быстрое движение — и стук. Постепенно приучить шершней к такого рода маневрам… Они не реагировали. Пять раз повторил Фредрик эту уловку. Всякий раз поднимал бутылку чуть выше. Как ни странно, стук не тревожил шершней.
Осмелев, он взял бутылку двумя руками, слегка наклонился и постучал горлышком о металлическую ножку стола. Сперва тихо, тук-тук. Потом сильнее, сильнее. Наконец ударил так, что горлышко отлетело и покатилось по полу. При этом из бутылки вылилось немного вина.
Тотчас к нему слетелись все четыре шершня. Сели на руки, на бутылку. Фредрик весь напрягся. Шершни уловили запах вина, он явно чем-то их привлекал, однако, они не приближались к ароматным каплям. Целую вечность расхаживали по рукам и бутылке. Наконец один за другим взлетели.
Он поставил бутылку на стол и облегченно вздохнул. Уже больше часа шершни милуют его. Даже не верится.
Фредрик плеснул чуток на столешницу. Осы немедленно прилетели, вытянули хоботки и тут же втянули их обратно. Как они поведут себя под действием алкоголя? Опьянеют и начнут бесноваться? Примутся жалить налево и направо? Что поделаешь, приходится рисковать. Авось удастся их перехитрить.
Пока шершни кружили поодаль, Фредрик быстро извлек пальцем из банки немного меда и вернул на место крышку. Живо растер мед в лужице вина. Шершни набросились на его палец. Запах меда! Он сидел, окунув палец в смесь, а вся четверка копошилась на его руке. Есть! Один уже в лужице. Еще один. Остальные двое. Фредрик медленно убрал руку и откинулся назад на стуле.
Осы жадно сосали спиртованный мед. Он напряженно следил за их быстрыми эффективными маневрами. Большое сине-желтое брюшко сжималось, расправлялось, опять сжималось, пульсируя. Вот один шершень подался в сторону и сделал несколько оборотов вокруг своей оси, словно пытаясь сориентироваться.
Он явно здорово нализался.
Уже вся четверка начала беспорядочно вертеться, было ясно, что они захмелели и плохо соображают. Тем не менее хоботки снова и снова погружались в винно-медовую смесь. Могучая сила инстинкта повелевала шершням запасаться нектаром, где бы он ни помещался. Неважно, долетят ли они со своей добычей до своего гнезда. Перед Фредриком были роботы, запрограммированные и управляемые далекой царицей. Добывать корм для сообщества — такова их пожизненная обязанность.
Один шершень опрокинулся на спину, и Фредрик с трудом удержался от хохота, который мог обернуться для него катастрофой. Шершни все еще были в состоянии летать, но они двигались все медленнее, вертелись вокруг собственной оси то в одну, то в другую сторону.
Диковинный спектакль… Который явно близился к завершению — уже вся четверка лежала на спине, беспорядочно шевеля волосатыми лапками. Из брюшка высунулись длинные страшные жала. Шершни пытались нанести укол, чувствовали, что им что-то угрожает, но жала поражали воздух.
Фредрик осторожно встал. Они не реагировали. Соединив хлопком ладони, он воскликнул:
— Вот так-то, Фредрик Дрюм, трам-тара-драм! Три — ноль в пользу Фредрика!
Вооружившись газетой, он на всякий случай раздавил шершней. Затем сгреб их со стола в пустой пакет и отправил в унитаз. Спустил воду. Вымыл столешницу, смял и выбросил пакет.
Кошмар длился почти два часа. До встречи с Женевьевой Бриссо оставалось меньше часа.
Фредрик принял душ, смазал кремом заживающие ссадины на лице. Он пел и насвистывал: «Моряк, возвращайся скорей». Осторожно налил себе вина из обезглавленной бутылки «Шато Озон» 1978. Насладился ароматом, насыщенным солнечными бликами.
Отдыхая, он чувствовал, что растет в собственных глазах. Есть чем гордиться… Трижды ушел от смертоносных ударов Руки. Не пора ли игре вступать в новую фазу? Когда Рука, пойдя на крайние меры, выдаст себя. Сделает неудачный ход, который позволит
Восемь часов, пора. Он спустился в вестибюль и сел на диван в углу. Кроме него, в вестибюле был только портье, но в зале ресторана за столиками сидели люди.
Долго ждать не пришлось, вскоре появилась Женевьева, и он весело окликнул ее по-норвежски.
— В чем дело? — Она растерянно повернулась к нему. — А, это ты. Я боялась, что придется входить в зал одной. Тебе известно, что ресторан «Плезанс» — один из самых изысканных и дорогих во всем департаменте Жиронда? А это кое-что значит.
— Так точно, мадемуазель Грас Дье, известно. Но ведь не каждый день представляется случай
