«О текущем моменте», № 2 (95), август 2010 г.

пределах общества целью фашизации видится жажда власти в интересах достижения паразитического господства над обществом кланово-олигархических группировок, которых могут олицетворять наследственные или сменяемые “вожди”, “национальные лидеры”, “первосвященники” и т.п.

Это определение-описание фашизма не включает в себя пугающих «интеллигентных» и «не очень интеллигентных» обывателей и бросающихся в глаза признаков его проявлений в действии: символики; идеологии, призывающей к насилию и уничтожению тех, кого хозяева фашизма назначили на роль неисправимого общественного зла; призывов к созданию политических партий с жёсткой дисциплиной и системой террора, отрядов боевиков и т.п., чем характеризуют фашизм обыватели и академические словари.

О человеконенавистнической сущности фашизма, выразившейся в злодеяниях второй мировой войны, на основе урока, преподанного всем германским фашизмом, сказано после 1945 г. много. Вследствие ставших негативно культовыми ужасов времён фашизма 1933 - 1945 гг. приведённое выше наше определение кому-то может показаться легковесным, оторванным от реальной жизни (абстрактным), и потому не отвечающим задаче защиты будущего от угрозы фашизма.

В действительности же именно приведённое выше жирным текстом определение и есть определение фашизма по его сути, а не по месту возникновения и не по конкретно-историческим особенностям его становления и проявления в жизни общества, что и отличает наше определение качественно от “определений” «фашизма», даваемых отечественными и зарубежными словарями и энциклопедиями на основе внешних признаков его проявления в тех или иных обществах; даже само ныне общеупотребительное слово «фашизм» происходит от одного из символов итальянских фашистов - фасций [8], - и никак не связано с нравственно-психологической сутью этого явления [9].

Социальная психология фашизма, психологические типы, доминирование которых в обществе порождает и воспроизводит фашизм непрестанно, существование общества под властью устойчивого в преемственности поколений фашистского режима, наиболее полно показаны в романе Ивана Антоновича Ефремова (1907 - 1972) «Час быка». Именно по этой причине после первых публикаций 1968 - 1970 гг., осуществившихся по недосмотру цензуры, «Час быка» был запрещён в СССР на протяжении многих лет [10]: не переиздавался, вышедшие ранее издания были изъяты из общего доступа в библиотеках страны, хотя до официального предложения гражданам сдать имеющиеся у них на руках экземпляры дело не дошло. Такое отношение к «Часу быка» - объективный показатель того, что “советский” режим эпохи застоя был склонен к фашизации страны.

Но поскольку проект экранизации «Часа быка» американским кинорежиссёром Стэнли Кубриком тоже был сорван, а прозападные “правозащитники” никогда не упоминали запрет «Часа быка» в качестве примера нарушения свободы слова в СССР, то эти факты характеризуют и реальную власть в США, как объективно склонную к фашизации не только своей страны, но и остального мира (тем более, если учитывать ранг США как «сверхдержавы», единственно обладающей способностью к осуществлению стратегических десантных операций в любом районе планеты [11]).

Поэтому для лучшего понимания существа излагаемого далее, не следует ограничиваться прочтением только этой аналитической записки, но следует также прочитать «Час быка» и посмотреть на окружающую жизнь через «призму психологии личности» каждого из его персонажей, принадлежащих к разным социальным группам фашистского общества вымышленной И.А.Ефремовым планеты Торманс, не говоря уж о том, чтобы постараться посмотреть на жизнь Земли с позиций человека такого, каким человек должен стать по предопределению Божиему и какой идеал И.А.Ефремов постарался представить [12] в романе в лицах членов экипажа земного звездолёта, прилетевшего на Торманс.

Идеализированный фашизм, как подразумевается якобы не способный дойти до той степени деградации людей и экосистемы планеты, которая показана А.И.Ефремовым в «Часе быка», рекламируется в произведениях братьев Стругацких из цикла про «странников» - «Жук в муравейнике», в частности.

В фашизме главное не его общественные институты и не его проявления, а социальная психология, порождающая его общественные институты, его проявления и последствия.

2. Фашизация: «одномоментная» либо «ползучая»

2.1. «Одномоментая» фашизация

Когда речь заходит об угрозе становления фашистского режима в том или ином обществе, то большинство мыслит шаблонно, компилируя некий сценарий становления фашизма на основе тех или иных примеров из истории возникновения фашистских террористических диктатур в прошлом. Далее построенный таким образом сценарий по отношению к сложившейся историко-политической конкретике того или иного общества расценивается ими как реально угрожающий, осуществимый либо неосуществимый. Это касается как приверженцев фашизма, так и антифашистов.

При таком подходе исторические примеры становления фашистских режимов в том смысле, как суть фашизма определяют академические издания [13], вызывают мысли о группе законспирировавшихся заговорщиков в спецслужбах и вооружённых силах или политической - фашистской по сути (и вовсе не обязательно по декларируемым ею идеям и лозунгам [14]) - партии, о маньяках-властолюбцах, возглавляющих заговоры и партии, которые назначают день и час «Х», и по его наступлении совершают государственный переворот (или партия официально побеждает на «демократических выборах»), после чего начинают «прессовать и кошмарить» общество в соответствии с реальными нравами и целями высшей фашистской “элиты”, прикрывая проводимую политику некой публичной идеологией для толпы, которую академические издания и критики режима называют «популизмом» и «демагогией».

В случае захвата государственной власти группой заговорщиков или фашистской (по нравам и этике) партией такая фашизация может быть названа «одномоментной», хотя безусловно, что после захвата государственной власти лидерам фашистского движения потребуется ещё возможно довольно продолжительное время для того, чтобы существование общества под их властью стабилизировалось и появились бы тенденции к более или менее устойчивому воспроизводству фашизма в преемственности поколений в «автоматическом режиме» (как это имеет место ныне в Северной Корее [15]).

Собственно в этот период стремления режима к стабилизации положения и происходит большинство актов насилия и беззакония, которые и называются «ужасами фашизма» [16]. Если режиму удаётся достичь стабилизации [17], политические репрессии перестают быть массовыми, и потому режим может представлять их как обычную уголовщину или как единичные проявления «антисоциальной деятельности отдельными отщепенцами».

И в своём большинстве фашисты мечтают о такой «одномоментной» фашизации и работают на её осуществление, а антифашисты (реальные и мнимые [18]) со своей стороны опасаются именно её и пытаются её предотвратить и ей противодействовать [19].

Но рецепты становления фашистского режима и рецепты противодействия становлению фашизма, выявляемые на основе шаблонного мышления при описанном выше подходе, не будут обладать качеством универсальности, поскольку исходят не из сути явления фашизма и его целей в смысле, определённом в разделе 1.1, а из реальных или мнимых проявлений этой сути в тех или иных конкретных историко- политических обстоятельствах. Кроме того, в силу неуниверсальности такого рода рецептов (как