Поставили новые паруса, натянули дополнительные предохранительные бакштаги. Гул в рангоуте повысился на четверть тона: «Софи» шла с повышенной скоростью.
С мачты спустились марсовые и теперь стояли вместе с товарищами, время от времени поглядывая назад, на удалявшиеся огни. Ничего особенного не происходило, и напряжение немного ослабло. Неожиданно внимание моряков было отвлечено новым событием: «Дедэньёз» снова открыл огонь. Выстрелы звучали вновь и вновь. Затем появился освещенный борт фрегата, он рыскнул и дал бортовой залп. Это было весьма внушительное зрелище: вспыхнула целая огненная гирлянда, и донесся глухой могучий рев. Однако никакого ущерба плоту залп не причинил, и моряки, стоявшие на палубе «Софи», довольно засмеялись. Один залп сменялся другим – по-видимому, француз рассердился не на шутку. Наконец огни погасли – все разом.
«Неужели он думает, что потопил нас? – удивился Джек, разглядывая далекий силуэт фрегата. – А может, раскрыл обман? Или же находится в недоумении? Во всяком случае могу поклясться, он не ожидает, что я пойду прежним курсом».
Однако одно дело клясться, и совсем другое – верить собственным предположениям. Когда созвездие Плеяд появилось над горизонтом, Джек Обри стоял в «вороньем гнезде» и в ночной оптический прибор неустанно прочесывал горизонт от норд-норд-веста к ост-норд-осту. Даже с первыми лучами солнца он все еще находился наверху, хотя к тому времени стало ясно, что они или окончательно оторвались от преследователя, или же француз лег на другой курс – ближе к осту или весту.
– Скорее всего, он пошел на вест-норд-вест, – заметил Джек, нажав животом на колена подзорной трубы и щуря глаза от невыносимого блеска восходящего солнца. – Сам я именно так бы и поступил.
С усилием передвигаясь, он спустился по вантам и, тяжело ступая, направился к себе в каюту. Послав за штурманом, чтобы уточнить местонахождение корабля, он сомкнул глаза в ожидании его прихода.
Оказалось, что они находятся в пяти милях от мыса Бугарун, что в Северной Африке, поскольку, скрываясь от преследования, они прошли свыше сотни миль, большей частью не в том направлении, куда следовало.
– Нам следует привестись к ветру, уж какой он ни на есть – дело в том, что в продолжение всей средней вахты он менял направление против часовой стрелки, а то и вовсе стихал, – и двигаться в самый крутой бейдевинд. Но и в этом случае придется распрощаться с быстрым переходом.
Откинувшись на спинку стула, он снова прикрыл глаза, думая о том, как им повезло, что за ночь Африка не успела переместиться к северу на полградуса, улыбнулся своей мысли и крепко заснул.
Маршалл сделал несколько замечаний, на которые не дождался ответа, посмотрел на капитана и, испытывая к нему бесконечную нежность, поднял его ноги на рундук, подложил под голову подушку и, свернув карты, на цыпочках вышел из каюты.
О быстром переходе нечего было и мечтать. Капитан «Софи» хотел идти на норд-вест. Между тем ветер если дул, то дул от норд-веста. Однако в течение нескольких дней подряд стоял полный штиль, наконец появился ветер, и они целых двенадцать часов меняли галсы, чтобы добраться до Менорки, где ползли по длинной гавани с высунутыми языками, поскольку последние четверо суток каждый получал лишь четверть рациона воды.
Более того, они ползли в буквальном смысле, поскольку шлюп буксировали баркасом и катером. Матросы выбивались из сил, к тому же их преследовало стоявшее в неподвижном воздухе зловоние, исходившее от дубильных фабрик.
– Невеселое местечко, – заметил Джек Обри, отвернувшись от карантинного острова.
– Вы так полагаете? – переспросил Стивен, поднявшийся на борт шлюпа. – А мне кажется, в нем есть своя прелесть.
– Выходит, вы обожаете жаб, – заключил Джек Обри. – Мистер Уотт, по-моему, матросики спят на веслах.
Самый последний неприятный, вернее, досадный случай произошел ни с того ни с сего. Он подвез на своей шлюпке Эванса, капитана бомбометного судна «Этна», хотя ему было совсем не по пути, к тому же приходилось обходить снабженческие суда и транспорты мальтийского конвоя. Эванс, верный своей грубой натуре, посмотрев на его эполет, спросил Джека:
– Где вы купили свою «швабру»?
– У Понча.
– Так и думал. Знаете, у Понча они на девяносто процентов бронзовые. Там почти нет золота. Вскоре эполет начнет темнеть.
Зависть и недоброжелательство. Он не раз слышал подобного рода замечания. Все они были продиктованы теми же низменными причинами. Сам он никогда не отвечал неблагодарностью человеку, которого подвез. Вопреки тому, что о нем думали, Джек не считал, что он чересчур удачлив. Мистер Уильямс встретил его с вытянутым лицом: часть груза, находившегося на «Сан – Карло», не была конфискована, поскольку ее отправил грек из Рагузы, находившейся под британской опекой; судебные издержки Адмиралтейства были бы слишком велики. При таком положении дел едва ли стоило присылать в порт мелкие суда. Кроме того, начальник порта, как ребенок, устроил сцену из-за сломанного брам – рея – обыкновенного бревна, которое следовало заменить на вполне законных основаниях. Так же как и бакштаги. Но хуже всего было то, что Молли Харт уделила ему лишь полдня. Она отправилась в гости к леди Уоррен в Сьюдадела, и, по ее словам, надолго. Он даже не ожидал, что это окажется так важно для него и так его расстроит.
Одно разочарование за другим. Мерси и за то, что она ему сообщила об отъезде, обрадовала, так сказать, дав от ворот поворот. Лорд Кейт отплыл два дня назад, удивленный задержкой капитана Обри, о чем поспешил сообщить ему капитан Харт. В придачу ко всему парочка монстров – родители Эллиса – еще не покинули остров, и капитану Обри вместе со Стивеном поневоле пришлось пользоваться их гостеприимством. Единственный раз в своей жизни Джек увидел, как полбутылки белого вина разделили на четверых. Не заставили себя ждать и другие неприятности. Матросы «Софи», получившие очередной аванс под призовые деньги, вели себя на берегу безобразно даже по портовым меркам. Четверо попали в тюрьму за изнасилование, еще четверо были избиты до полусмерти и лежали в кубрике балластом. Один повредил себе шею и сломал кисть.
– Пьяные скоты, – произнес Джек, окинув их холодным взглядом. Действительно, многие моряки во время смотра выглядели неподобающе: грязные, похмельные, небритые. Некоторые не успели снять праздничную одежду, которую они изгадили и замызгали. От них несло кислым дымом, табачной жвачкой, потом и борделем. – Думают, что им море по колено. Я повышу в звании чернокожего немого помощника
