Она сказала мне, что все только и говорят обо мне, мой отец и его друзья остановились по дороге домой в гостинице, чтобы выпить.
Когда она ставила сковороду на печь, я заметила на застывшем сале следы мышей.
– Думаю, тебе в самый раз уехать сегодня, – бросила она.
– Я тоже так думаю.
Шел уже одиннадцатый час, когда я, сделав чай, поднялась наверх к Юджину. Постояв с минутку в дверях, я ощутила какое-то особенное чувство от того, что нахожусь в комнате, в которой он спит. Впалость его щек была еще более заметна, когда он спал, и на лице лежала печаль перенесенных страданий.
Я раздернула шторы.
– Ты сорвешь их с колец, – сказал он, садясь в постели, его испуганные глаза широко открылись.
– А, привет, – сказал он, точно удивляясь, что видит меня. Он потер глаза руками и, наверное, вспомнил все. Я набросила ему на плечи пуловер и завязала узлом под подбородком.
– Прекрасный чай, – похвалил он, полулежа в постели, словно Христос, попивающий чаек, прислонив голову к массивной, красного дерева спинке кровати.
Анна постучала в дверь и вошла в ту же секунду, прежде чем он успел ей что-либо ответить.
– Я передала телеграмму вашему адвокату, он будет сразу же, – сказала Анна.
Еще она сказала, обращаясь ко мне, что мой пудинг остынет, если я немедленно не спущусь и не съем его.
– Пудинг! – простонал он.
– У вас нос Бог знает на что похож, – сказала она.
– Наверное, сломан, – ответил он.
– Нет, не сломан, нет! – воскликнула я.
– Хорошо уже то, что мне не приходится им на жизнь зарабатывать, – усмехнулся он, – или заниматься с его помощью любовью.
– М-да, – произнесла Анна, стоя посередине комнаты. Уткнув руки в бока, она оглядывала смятую кровать и мою ночную сорочку на стуле.
– Ну ладно, – сказал он нам обеим, и я ушла, а она осталась, и я услышала из-за двери:
– Я ведь вас спасла, правда?
– Конечно, я вам очень благодарен, Анна.
– Одолжите мне пятьдесят фунтов, – попросила она. – Я хочу купить швейную машинку и кое-какие мелочи для малыша. Если у меня будет швейная машинка, мы сможем починить все ваши рубашки.
– Мы? – переспросил он с ухмылкой.
– Вы мне одолжите?
– Почему бы вам просто не сказать «дайте мне пятьдесят фунтов»? Я ведь прекрасно знаю, что означает слово «одолжить» в этих местах.
– Это не очень-то красиво с вашей стороны, – в голосе ее звучала обида.
– Анна, конечно, я дам вам эти деньги, – успокоил он ее, – в качестве награды за ваше мужество.
– Ой, какое спасибо-то вам! Но только никому не говорите, не дай Бог, Дэнис узнает, что у меня есть пятьдесят фунтов, он возьмет их и купит быка или еще что-нибудь.
Она сияла, когда выходила из комнаты, а я помчалась вниз. Мне было стыдно, что я подслушивала.
– У болтушки ушки на макушке, – пропела она, заметив меня, – давай, я сейчас тебя догоню, и до кухни добежим вместе!
Она читала воскресные газеты.
– Она похожа на Лору, – сказала Анна, показывая на фотографию богатой наследницы, которая была влюблена в парикмахера.
– Портной меняет пол, – прочла она громко, – Матерь Божия, что люди делают, а? Тьфу ты, гадость какая!
Она всем прочитала гороскопы, для Дэниса, малыша, Юджина, для меня и для Лоры. Она всюду видела Лору, и мне уже стало казаться, что вот-вот и мы ее здесь увидим. Это было чувство неуверенности, такое я испытала, когда первый раз сидела на лошади.
После обеда Юджин отправился в поле, по делам.
Анна с Дэнисом и ребенком тоже ушли, я осталась одна и от нечего делать стала бродить по комнатам. В одной из них я, сама не зная зачем, открыла верхний ящик комода и среди разного хлама нашла серебристую вечернюю дамскую сумочку, а в ней записную книжку Лоры. Там были только телефоны, адреса и фамилии. Также в сумочке оказались пурпурного цвета перчатки, которые пахли дорогими духами. Я просунула руку в одну из них, и мое сердце, сама не знаю почему, сильно забилось.
Я открыла другие ящики комода, но там ничего интересного не было.
С приближением сумерек я спустилась на кухню и подкрутила фитиль лампы, оставленной для меня Анной. На столе лежал освежеванный кролик, видимо, Анна оставила его, чтобы я занялась приготовлением ужина. Этого кролика Дэнис поймал вчера.
– Ужин, – сказала я громко, взяв в руки поваренную книгу, и, полистав ее, нашла букву «К». Мой палец
