— Мистер Сент-Джордж!
Ненавистные двери наконец-то распахнулись, и в комнату вошел молодой человек в белом халате. Доктор! Хилари и Терри поспешили к нему навстречу. Молодой человек громко представился: доктор Шаффман, врач «Скорой помощи». Худощавое интеллигентное лицо, добрые темно-карие глаза… Но, Господи, какой молодой, совсем мальчик!
Улыбнувшись девушкам, доктор повернулся к Коннеру.
— С миссис Сент-Джордж и ее малышом все в порядке.
От радости у Терри снова полились слезы. Хилари крепко обняла сестру.
Коннер сохранял бесстрастие. Если он и почувствовал облегчение, то никак его не выразил. Не выразил и досады. Что бы он ни ощущал в душе, на лице не отражалось ничего.
— А кровотечение? — ровным голосом спросил он.
— Кровотечение было не слишком сильным, и нам удалось полностью его остановить. — Доктор ободряюще улыбнулся. — На поздних стадиях беременности такое случается. Сама молодая мама страшно перепугалась, но, вообще говоря, никакой опасности не было. Срок у нее не меньше семи месяцев — при преждевременных родах на свет появился бы нормальный здоровый ребенок. Хотя, конечно, лучше, чтобы малыш родился в срок. Мы позвонили ее лечащему врачу, доктору Притчарду; он уже приехал, и через несколько минут мы узнаем, рекомендует ли он пациентке остаться в больнице или выпишет ее домой.
— Что значит — выпишет? — сдавленным голосом спросила Хилари. — Вы же сказали, что с ней все в порядке!
Доктор Шаффман успокаивающе погладил ее по плечу. Несмотря на молодость, он умел успокаивать. Обычно такое умение приходит с возрастом.
— Так и есть. Но сейчас ей необходимо побольше лежать, беречь силы и ни в коем случае не переутомляться. Может быть, доктор Притчард сочтет, что здесь за ней будет лучший уход и присмотр.
— Где она? — Хилари ждала, что этот вопрос задаст Коннер, но он упорно молчал. — Можно нам ее навестить?
— Не раньше, чем доктор Притчард закончит осмотр. Вообще же, мне кажется, здесь лучше остаться кому-то одному, а остальным уехать домой. Уже поздно, вам надо отдохнуть, а никакой опасности, как я сказал, нет.
К ее удивлению и разочарованию, Коннер кивнул, очевидно, посчитав эту идею разумной.
— В самом деле, найдите Гила, и пусть он отвезет вас домой. А я побуду здесь.
— Нет, — твердо ответила она. — Мы остаемся.
— В этом нет нужды, — поддержал Коннера доктор. — Мне кажется, — добавил он, улыбнувшись Терри, — что этой юной леди обязательно нужно уехать, пока ей самой не потребовалась медицинская помощь.
— Со мной все в порядке! — дрожащим от обиды голосом возразила девушка. Однако Хилари видела, что доктор не ошибся: от усталости сестра едва стояла на ногах.
Хоть Хилари и понимала, что доктор прав, все же не могла заставить себя уехать. И не из-за Марлин. Она верила, что Коннер о ней позаботится, да и заверения врача звучали вполне убедительно.
Нет, дело, видимо, в самом Коннере. Ее тревожила и пугала его железная выдержка. Если бы Хилари не знала, сколько значит для него этот ребенок, пожалуй, и вправду поверила бы, что перед ней робот, человек без души и без сердца.
Но что она могла сказать? «Я остаюсь, потому что беспокоюсь о Коннере»? Беспокоиться об этом воплощении самообладания… просто смешно. Но Хилари хотелось не смеяться, а плакать. Она видела, что голубизна его глаз потускнела, сменившись холодной сталью. А рот… Нет, это не его рот! У Коннера полные, чувственные губы, словно созданные для мальчишеской улыбки, а у этого холодного незнакомца…
— Вот и хорошо, — заметил доктор, полагая, что все согласны с его решением. — А теперь, мистер Сент-Джордж, не подпишете ли вы несколько документов? Кроме того, мне надо кое-что с вами обсудить.
Примерно час спустя Хилари стояла на коленях у камина и закладывала в пасть очага ароматные смолистые поленья. Ее все еще била дрожь, от которой не спасало центральное отопление, и спички выскальзывали из задеревеневших, негнущихся пальцев. Наконец она сумела зажечь спичку, поднесла ее к растопке и откинулась назад, следя, как первый, еще робкий огонек расползается по старым газетам и нерешительно лижет края поленьев.
На диване рядом мирно посапывала Терри. Она не хотела ложиться, пока не вернется Марлин. С трудом Хилари уговорила сестру прилечь в гостиной.
Сама Хилари, как ни удивительно, вовсе не чувствовала усталости. Ее переполняло нервное возбуждение, не дававшее сидеть на месте. Она постелила сестре постель, прибралась в комнате Марлин, заварила травяной чай и наконец, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, принялась разжигать камин.
Терри начала клевать носом еще в машине и уснула, едва ее голова коснулась подушки. И отлично, думала Хилари, глядя, как играют на милом личике сестры отблески пламени. Завтра утром ей лететь в колледж, пусть отдохнет хоть немного.
Пламя взметнулось вверх, осветив всю комнату, и весело затрещало. Хилари поудобнее устроилась на полу, облокотившись на диван и положив голову на руку, и подставила лицо благодатному теплу. Холод рассеивался, на смену ему приходила теплая уютная дремота. Глаза сами собой слипались, и в языках пламени Хилари уже мерещились какие-то причудливые фигуры из снов…
Пронзительный звон вырвал ее из царства дремы. Телефон!
Терри села на диване, отчаянно моргая. Хилари бросилась к телефону.
— Алло?
— Здравствуй, это я.
Коннер! Хилари села и крепче сжала трубку.
— Звоню, чтобы сказать — мы едем домой. Доктор Притчард заверил, что все в порядке.
— Ага, — тупо ответила Хилари. — Да… Замечательно. Я очень рада.
— Эй, у вас там все нормально?
— Да, все хорошо, — в том же тоне бубнила Хилари. — Я убралась у нее в комнате и заварила чай. И еще разожгла камин.
Господи, что за чушь она несет! Словно ребенок, ждущий, что его погладят по головке! Но Хилари ничего не могла с собой поделать. Она едва не плакала от радости, что Коннер наконец возвращается домой. Не удивительно ли: несколько часов назад не знала, как от него избавиться, а теперь считает минуты до его появления? Нет, у нее определенно что-то не в порядке с головой!
— Спасибо, — вежливо ответил Коннер. — Мы скоро приедем.
И они распрощались, словно два вежливых незнакомца. Разговор этот оставил у Хилари какое-то странное чувство обиды, но она приказала себе не зацикливаться на собственных переживаниях, а вместо этого повернулась к сгорающей от нетерпения и беспокойства Терри.
— Марлин с Коннером едут домой, — сообщила она и, почувствовав, что голос звучит как-то невесело, выдавила из себя натужную улыбку. — Доктор Притчард сказал, что беспокоиться не о чем.
Терри со вздохом откинулась на подушку.
— Слава Богу, — вяло произнесла она.
Внимательный глаз Хилари подметил, что сестра совсем не так рада, как можно было бы ожидать. Когда Хилари принесла чаю себе и ей, Терри сидела у камина, мрачно уставившись в огонь и время от времени тяжело вздыхая, словно на ней лежало какое-то тяжкое бремя, от которого она мечтала избавиться.
Некоторое время сестры молчали. Затем Терри заговорила, не отрывая глаз от пляски огненных языков.
— Мне вот что хотелось бы знать, — начала она, подобрав под себя ноги и отпив глоток чая. — Почему доктор Шаффман попросил Коннера подписать медицинские документы Марлин?
В голосе ее звучало беспокойство, насторожившее Хилари. С чего это Терри вдруг начала беспокоиться о чужих документах? Хилари взглянула сестре в лицо, но в слабом свете камина не смогла разглядеть его выражения.
