пустует столько комнат! Она устроит в них пансион!
Миссис Паркс неуклюже поднялась, опираясь на трость. Джонас поспешно вскочил, чтобы помочь ей.
– Простите, дорогие мои, но я слишком устала, – виновато объяснила экономка.
Клэр вскочила, обеспокоенная тем, как вдруг осунулось лицо пожилой женщины.
– Может быть, принести вам в комнату чай?
– Чай? Это было бы замечательно, детка.
– Я провожу вас, – предложил Джонас.
Когда они вышли, Эмили на ощупь нашла руку сестры.
– Сиси, что с ней?
– Не знаю. Она очень побледнела, – призналась Клэр.
– Я слышу, как тяжело она дышит. Ей словно не хватает воздуха.
– Завтра же пошлю за врачом, – пообещала Клэр и ободряюще потрепала Эмили по ладони, хотя она сама нуждалась в дружеской поддержке. – Мы вылечим ее, Эм, не волнуйся.
– Я не хочу, чтобы она умерла, Сиси.
Клэр взглянула на сестру: та наклонила голову, по личику текли слезы. Клэр обняла ее и прижала к себе.
– Она будет жить, Эм. Просто она слишком ослабла. Но мы будем молиться за нее и надеяться на лучшее.
Когда вернулся Джонас, Клэр приготовила чай и отнесла его наверх.
Экономка занимала комнату в углу верхнего этажа, с солнечной стороны. На этом же этаже размещались четыре больших комнаты, по две с каждой стороны коридора. Миссис Паркс жила здесь с тех пор, как Клэр поселилась в Бельфлере.
Пестрые тряпичные коврики на дощатом полу, связанные крючком салфеточки на столах, теплый плед на спинке кресла-качалки, стеганое лоскутное одеяло на кровати – все эти вещи будили в Клэр сладкие и трогательные воспоминания. Сколько раз она сидела здесь у окна, глядя, как миссис Паркс накручивает волосы на папильотки! Сколько раз экономка успокаивала и утешала ее, усадив в старую качалку!
Миссис Паркс лежала в постели, обложенная подушками. Она улыбнулась, когда Клэр присела рядом и протянула ей чашку.
– Спасибо, детка. Ты всегда была добра ко мне.
– А мне как раз вспомнилось, как часто я прибегала к вам, когда мне становилось страшно, – призналась Клэр. – Здесь я успокаивалась. Рядом с вами я ничего не боялась.
Миссис Паркс положила дрожащую руку на ладонь Клэр.
– И вправду, в детстве ты была такая робкая, боялась даже собственной тени! Когда ты впервые появилась здесь, ты стеснялась даже своего отца. Конечно, тогда он еще не был тебе отцом, поэтому разве можно тебя винить? Ты убегала и пряталась, когда он пытался утешить тебя. – Экономка погладила Клэр по щеке. – Однажды он признался, что боится одного: что ты никогда не преодолеешь свой страх перед ним.
– Этого я не помню.
– А как ты дрожала, а потом убегала прочь, когда в доме появлялся кто-нибудь из работников! Мы находили тебя под обеденным столом. Чтобы отвыкнуть от привычки прятаться, тебе понадобились долгие годы.
Миссис Паркс испустила прерывистый вздох и приложила ладонь к груди.
– Вам больно? – в тревоге спросила Клэр.
– В последнее время мне все чаще кажется, что я задыхаюсь. А иногда наваливается такая слабость, что меня не держат ноги.
– Завтра же утром я пошлю за врачом, – пообещала Клэр.
Экономка отставила чашку на столик у кровати.
– Должно быть, я просто зажилась на этом свете, Клэр.
– Прошу вас, не говорите так! – взмолилась Клэр, смаргивая слезы. – Мы вылечим вас, обещаю!
Миссис Паркс снова потрепала Клэр по ладони.
– Что бы ни случилось, ты не пропадешь, детка. Я не знала твоего родного отца, но слышала от твоей мамы о том, каким смелым он был. Она часто повторяла, что ты унаследовала от него не только внешность, но и силу духа.
– Да, помню. Мама и мне говорила, что я похожа на отца, – кивнула Клэр.
– Дорогая, тебе так повезло! У тебя был чудесный отец и замечательный отчим. Впрочем, и Эмили тоже посчастливилось. Не знаю, что стало бы с вами, если бы Артур не полюбил твою маму. Как она сумела бы вырастить малыша? – Экономка опустила веки. – Бедная твоя мама… – устало проговорила она. – Сколько она выстрадала из-за этого человека…
Увидев, что миссис Паркс задремала, Клэр на цыпочках вышла из комнаты. Она забыла, что экономке известно, кто был родным отцом Эмили. Миссис Паркс помогала принимать роды и знала, что Эмили родилась вскоре после свадьбы Артура и Мари. Кроме Клэр и миссис Паркс, правду не знал никто.
