может быть выплачена до тех пор, пока завещание не вступит в силу. Но, думаю, это произойдет автоматически.
– Прекрасно, – сказал я. – Мой брат живет в Лондоне, но я сам пока остаюсь здесь. По старому адресу.
– Превосходно. Я вам напишу.
Мы поднялись, чтобы уходить. Неожиданно, уже в дверях, брат обернулся.
– Мистер Спроул, – сказал он, – могу я задать вам один вопрос?
– Вопрос? Конечно.
– Как звали мистера Коллопи?
Мистер Спроул был явно озадачен.
– Фердинанд, разумеется.
– Спасибо.
Когда мы снова очутились на улице, я увидел, что брат подавлен вовсе не так сильно, как можно было бы ожидать.
– Фердинанд? Забавно! Что мне сейчас крайне необходимо, так это выпивка. Я стал на пять сотен фунтов беднее, чем был, когда входил в эту контору.
– Ну, так давай выпьем за то, что мне повезло больше.
– Отлично. Давай только держаться поближе к трамваю на Кингстаун, поскольку я хочу попасть на вечерний пароход. Я оставил свой багаж в Лондоне по пути сюда. Вот это место нам, пожалуй, подойдет.
Он затащил меня в паб на Саффолк-стрит, но, к моему удивлению, согласился выпить полстакана вместо целого. Все из-за предстоящего ему длительного ночного путешествия. Брат пребывал в ностальгическом расположении духа и был склонен к воспоминаниям. Мы переговорили о многом из нашей прошлой жизни.
– Ты уже решил, – спросил он в конце концов, – что будешь делать дальше?
– Нет, за исключением того, что собираюсь бросить школу.
– Правильно.
– Что касается средств для жизни, полагаю, что пятьсот фунтов дадут мне возможность думать над этим вопросом по меньшей мере два года, если я не определюсь раньше.
– Почему бы тебе не приехать ко мне и не поработать в Лондонском университете.
– Да, я думал над этим. Но меня одолевает ужасное предчувствие, что рано или поздно полиция наложит свою лапу на это заведение.
– Чушь!
– Не знаю. Чувствую только, что лед под тобой очень тонок.
– Я не сделал еще ни одного неверного шага. Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы принять участие в новом автомобильном бизнесе? Это очень многообещающая вещь.
– Нет, я никогда об этом серьезно не думал. Тут потребуется настоящий капитал. Кроме того, я ничего не понимаю в машинах. После всего того, чему эти проклятые святые братья учили меня, я ничего не знаю ни о чем.
– То же самое я могу сказать и о себе. Единственный способ что-нибудь узнать – это учиться самостоятельно.
– Наверное, так оно и есть.
– Скажи мне одну вещь, – спросил брат довольно задумчиво, – как тебе Анни и как ты с ней ладишь?
– С Анни все в порядке, – ответил я. – Она постепенно оправляется после этого ужасного случая в Риме. Я думаю, она благодарна тебе за все, что ты сделал, хотя и не говорит об этом. Знаешь что? Было бы неплохо, если бы ты преподнес ей фунтов сто на ведение хозяйства, до тех пор пока дела с наследством не утрясутся.
– Да, это отличная идея. Я вышлю чек из Лондона и напишу ей теплое письмо.
– Спасибо.
– Скажи-ка мне: как она ухаживает за тобой? Все в порядке?
– Просто замечательно.
– Кормежка, стирка, носки и все такое?
– Конечно. Я живу как лорд. Завтрак в постель, если пожелаю.
– Отлично. Как лорд, надо же! Я должен поторапливаться, если хочу успеть на пароход. Я очень рад, что Анни оказалась такой. У этой девушки доброе сердце.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я несколько озадаченно. – Разве она не присматривала за хозяйством всю свою жизнь? Бедная миссис Кротти, когда была жива, и пальцем не пошевельнула. Она почти все время болела и в конце концов упокоилась в бозе, а мистер Коллопи был сущим наказанием. Он вечно спрашивал, есть ли крахмал в его пище, независимо от того, что ему подавали. Он с подозрением относился даже к воде в кране.
– О, да. Но в конце концов он заплатил по счетам. Я рад тому, как щедро он позаботился о ней в своем
