– Нет, хочется. Ей там самое место. Если я это не сделаю, она убьет кого-нибудь в один прекрасный день.
– У меня есть идея получше. Как насчет того, чтобы ваше фото появилось на обложках модных изданий?
Люп уставилась на меня в недоумении.
– Это не шутка, вы очень красивая.
– С ума сошли? Я хочу нормально закончить колледж.
– Вы это успеете сделать. Знаете, я думаю, вам бы очень пошел стиль женщин Гойи.
– Гойи? – Она смотрела на меня в растерянности. – Вы это серьезно?
– А почему нет?!
Люп все еще хмурилась, когда мы подъехали к дверям клиники.
Женщина-врач осмотрела ее голову.
– Как это произошло?
– Я снимала вазу с полки и уронила, – солгала Люп.
Доктор посмотрела на меня с подозрением. Неужели я похож на человека, способного ударить женщину?
– Подождите за дверью, – велела врач.
Я удалился, а через минуту вышла и Люп. Она смеялась.
– Вас приняли за моего бойфренда.
– Серьезно?
– Да. Она даже не хотела верить, что это не так.
– Лестно…
– Да?
– Вы очень красивая девушка. Любой мужчина был бы счастлив стать вашим другом.
Она покраснела от смущения.
– Что бы вы ни говорили, Чарли, но вы не любой мужчина, а очень хороший.
Люп не стала звонить в полицию. Сотрясения мозга у нее не оказалось. Однако это означало, что мне предстоит искать для Зули новую жертву, потому что Люп отныне начинает восхождение по пищевой пирамиде фэшн-бизнеса, или, говоря проще, карьеру модели.
Зули очень своеобразным способом решила вознаградить меня за помощь в разрешении конфликта с Люп.
Взявшись утром за свежую «Нью-Йорк пост» и попивая кофе, я успел прочесть все спортивные новости и свой гороскоп на грядущую неделю, когда мне попался на глаза вызывающе жирный заголовок на страницах, посвященных сплетням.
Под заголовком следовал текст, в котором сообщалось, что Эрзули Стюарт покидает «Мейджор моделз», чтобы перейти в агентство Казановы, потому что потеряла сто тысяч долларов из-за некомпетентности и небрежности… чьих? Моих!
Я преподносился «жалким грабителем моделей из Йеля». Оказывается, будучи брошенным Зули ради тореадора, о котором прежде никогда не слыхивал, я решил отомстить тем, что отбил у нее заказ на съемки и передал его Джани, нашей новой модели-африканке.
Немыслимая откровенная ложь, поскольку Джани работала в агентстве только полгода и еще ни одного крупного заказа у нее не было, все об этом знали.
Зули очень ревностно относилась к любой нашей попытке завести в агентстве еще одну модель африканского или афроамериканского происхождения. Мы только и следили за тем, чтобы между новенькой и нашей дивой не случился конфликт. Джани, правда, была совсем черная, не то что мулатка Зули. Кроме того, в статье говорилось, Зули жила в страхе передо мной, поскольку всем хорошо известна моя склонность к насилию и мстительность.
В статье не было упоминания о Роттвейлер. Про Кару и Сьюзан как про основных участниц нашего триумвирата говорилось, что они тоже намереваются перейти в агентство Казановы, поскольку оно, без сомнения, становится самым успешным и крупным в Америке. Особенно заметен был почерк Зули в том, что говорилось о планах Кары и Сьюзан, поскольку она всегда соперничала с ними и наконец, решила поквитаться. Вероятно, сочинение этой сплетни сильно ее позабавило. Она достаточно напридумала для того, чтобы скрыть истинную причину ухода – историю с Люп. Зули была категорически против того, чтобы девушку приняли в когорту латиноамериканских моделей. Она бы предпочла избавиться от нее раз и навсегда.
Я мог понять мотивы ее злобы – Люп стала бы постоянным напоминанием Зули, что она могла оказаться за решеткой или по крайней мере на скамье подсудимых. Но в то же время и я, спасший Зули от этой участи, стал для нее объектом неприязни, напоминающим ей о том, что она в долгу передо мной. Зули была любовницей Казановы, и он всегда стоял за ее спиной. Но что меня действительно удивило – то, что они взяли ее обратно, хотя когда-то фактически выставили вон за непрофессиональное поведение.
Еще до полудня мне довелось услышать комментарии Сьюзан и Кары.
Кара позвонила первой.
– Это жалкий грабитель моделей из Йеля?
– Он самый.
– Мне следует опасаться, что ты меня ограбишь, или ты грабишь только самых скандальных моделей?
– Конечно, и только самых бессовестных.
– Чарли, ты ужасный тип! Не удивляюсь, что Зули больше не могла тебя терпеть. Ты, наверное, такой извращенец…
– Безусловно, и к тому же склонный к насилию. Ну а как остальные модели «Мейджор»? Собираются последовать за своим лидером в объятия Казановы?
Я прислушивался к тому, как Кара глотала свой аюрведический чай.
– Чарли, я похожа на человека, который добровольно отправится на борт «Титаника»?
– Она твоя подруга.
– Это условность. Мы похожи только тем, что обе со странностями. Но я тебя поздравляю, избавиться от нее – большая удача.
– Не зарекайся. У Зули остался мой телефонный номер.
– О, можешь не рассчитывать на это. Она уже нашла того, кто теперь будет таскать ее багаж вместо тебя.
Воцарилась долгая пауза.
– Забавно, что из нас троих ты выбрал именно ее.
Мне не нравился этот тон и эти замечания, но виду я не подал.
– Я не выбирал. У меня не было выбора.
– О нет! Выбор есть всегда, Чарли! Помнишь, был такой великий еврейский писатель, он сказал…
– Он что, единственный еврейский писатель?
– Нет, но у него очень показательное имя…
– Зингер[45]?
– Да. Он говорил: «Мы должны верить в свободу воли, потому что у нас нет выбора».
– Я бы с этим не согласился.
Сьюзан разбудила меня спустя полчаса. Она находилась в Японии, где открывалась целая сеть фитнес- клубов с брэндом, в котором использовалось ее имя. Довольно странная прихоть, поскольку единственный вид спорта, который она не игнорировала, – погоня за такси, когда в нем была срочная необходимость. Во все существующие клубы она ходила только ради того, чтобы выпить и посидеть за столиком или на диване.
– Привет, великий грабитель! – услышал я.
– Который час?
– Не знаю даже, какой сегодня день!
– Думаю, сегодня День установления государственного флага[46],— промямлил я в ответ, все еще не проснувшись.
