Констанс О'Бэньон
Владыка Нила
Пролог
Генерал Таусерт, иначе известный как владыка Рамтат из рода Таусерт, вышел из палатки Цезаря и остановился на миг, окинув взором ужасающую картину опустошения и разрухи, оставленную войсками римлян на этой прежде цветущей земле. Он сразу же ощутил смрад мертвых тел, лежащих на поле сражения, и хмуро посмотрел на огромных черных стервятников, круживших в небе. Густые клубы дыма заволокли небо, когда трупы соратников, впрочем, как и врагов, бросали в громадные погребальные костры, отнимая у грифов их добычу.
Там, где всего день назад раздавался оглушительный шум битвы, теперь царил глубокий мертвый покой. В этом месте сошлись в смертельной схватке две мощные армии, и их столкновение привело к триумфу Гая Юлия Цезаря и поражению Помпея Великого. Над полем битвы воцарилась гнетущая тишина.
Великий Цезарь одержал блистательную победу, а сокрушенный Помпеи с остатками своих разгромленных войск бежал в Египет.
Рамтат сжал кулак, и его руку пронзила острая боль, распространяясь от раны в левом плече. Щит его был разбит, меч окровавлен, но сам он отделался лишь незначительными ранами.
Он обратил взгляд в сторону Египта и медленно, глубоко вздохнул:
Домой! Наконец-то он отправляется домой!
Глава 1
Даная отчаянно металась по коридору перед отцовской спальней, подобно дикой кошке. До сих пор она ничего не боялась, да и сейчас испугалась не за себя, а за здоровье своего любимого отца. Он всегда был очень крепким человеком, но за последние несколько дней сильно сдал. Он совсем перестал есть, и она видела, как человек, который руководил ее жизнью, постепенно превращается в свою жалкую тень.
Когда в дверях спальни отца наконец показался лекарь, у Данаи упало сердце при виде озабоченного выражения его лица. Высокий и худой Тоболт мрачно посмотрел на нее умными проницательными глазами из-под кустистых бровей. Даная знала Тоболта с рождения. Он был почти членом семьи. И по выражению темных глаз лекаря она поняла, что новости, которые он собирается ей сообщить, не из лучших.
– Отец хочет немедленно тебя видеть, – серьезно и печально сказал лекарь. – Не показывай ему, как ты обеспокоена.
– Тоболт, будь со мной откровенен. Ему очень плохо?
Взгляд лекаря уперся в пол, так чтобы ему не пришлось смотреть девушке в глаза.
– Мне горько говорить тебе это, девочка, но жить твоему отцу осталось всего несколько дней, может быть, даже часов. – Он похлопал ее по руке. – Но ты ведь знала, что такое время наступит. Ты же видела, что он слабеет с каждым днем.
Даная без сил упала на скамью и опустила голову, До этого момента она не позволяла себе думать, как опасно болен ее отец. Чувствуя безмерное, невыносимое страдание, она подняла голову и посмотрела лекарю в глаза.
– Но ведь вчера отец ненадолго очнулся. Поел супа и выпил несколько глотков вина. Разве это не доброе…
– Госпожа, не тешь себя напрасной надеждой. Ты должна понять, что твой отец покидает этот мир и отходит в мир иной.
Глаза Данаи наполнились жгучими слезами, и она едва сумела произнести:
– И ты ничего не можешь для него сделать?
Тоболт посмотрел на нее с печалью.
– Болезнь, съедаюшая его внутренности, захватила многие органы. У меня не хватает умения вылечить твоего отца, я только могу помочь ему уйти, не испытывая страданий. – Лекарь с сожалением покачал головой. – Он отказывается принять лекарство, которое облегчило бы его боль, пока не поговорит с тобой. Иди теперь к отцу и постарайся его не слишком утомлять.
Не желая заставлять отца страдать без необходимости, Даная постаралась собрать все свое мужество, чтобы достойно встретиться с неизбежностью. Когда она вошла в отцовскую спальню, там было душно, в тяжелом воздухе витал запах целебных трав и курящихся благовоний. Сердце девушки разрывалось при виде съежившейся на кровати исхудавшей фигуры. Глаза отца были закрыты, и Даная осторожно опустилась на скамейку возле постели, не желая побеспокоить его, если он заснул. Склонив голову, она беззвучно воззвала к Исиде, чтобы богиня ниспослала мир ее отцу на его пути в загробную жизнь.
– Мое возлюбленное дитя! – промолвил отец, слегка касаясь ее волос. – Не печалься обо мне. Я отправляюсь дрессировать животных для богов и буду там счастлив. Разве ты не можешь рассматривать мой уход подобным образом?
Даная подняла голову, пальцы ее дрожали, сомкнувшись на слабой ладони умирающего.
– Ради тебя я постараюсь.
Он слабо улыбнулся дочери и сразу же отвел свой взгляд, словно какая-то тяжесть давила на него и не давала покоя.
– Мне нужно многое тебе рассказать, и боюсь, что из эгоизма я слишком долго откладывал этот разговор.
– Не нужно ничего говорить! – мягко настаивала она. – Пожалуйста, побереги силы, отец!
