Они с Николасом – обитатели разных миров, и преодолеть разделяющую их пропасть, наверное, невозможно, особенно если жить порознь.
Ненастье, похоже, решило сделаться ее вечным спутником. Все время шел снег с дождем и дул пронзительный ветер. Так что, пересекая границу штата Виргиния, путешественницы были уже без сил.
В Виргинии им пришлось еще тяжелее: начался такой снегопад, что казалось, весь мир превратился в сплошной белый вихрь.
Сердце Аланы сжималось от тоскливых предчувствий. Похоже, даже природа стремилась ей показать, что она здесь непрошеная гостья.
Лошади увязали в снегу и не могли продолжать путь. Дилижанс угрожающе кренился и в любой момент мог перевернуться. Холодный ветер рвался в щель под дверью. Алана и Франсис Уикерс накрылись одеялами, но все равно не могли согреться.
В этой поездке между ними возникло взаимопонимание, и Алана даже привязалась к тихой, скромной дочери священника.
Ей нравилось смотреть, как Франсис вяжет на спицах. Алана не уставала поражаться тому, как из простого мотка шерсти получаются такие красивые узоры.
Вот и сейчас она внимательно следила за проворно снующими спицами. Франсис перехватила ее взгляд и улыбнулась. Она тоже всей душой полюбила милую, добрую девушку, которую бесчувственный муж бросил на произвол судьбы. Бедняжка выглядела жалко: платье болталось на ней как на вешалке, а на осунувшемся личике, казавшемся совсем крохотным в большом капоре, обтянутом бархатом, застыло выражение отчаяния.
– Если погода вконец не испортится, к вечеру мы будем на месте, – сказала мисс Уикерс.
– Я так боюсь, Франсис! – прошептала Алана. – Вдруг мои родные не захотят со мной знаться?
– Глупости! Как это не захотят? Все будет хорошо, не беспокойтесь. Иначе муж не послал бы вас к ним. Я уверена, что они вас ждут и, может быть, даже устроят вам пышный прием.
У Аланы накопилось много вопросов, но больше всего ее интересовали любые обстоятельства, связанные с Николасом.
Она долго колебалась, но потом все-таки решилась спросить:
– Франсис, вы знакомы с матерью моего мужа?
– Ах, что вы! Господь с вами! Мы люди разного круга. Но, разумеется, я, как и все прочие, слышала ужасные сплетни, которые ходят про мать мистера Беллинджера. – Франсис негодующе фыркнула. – Терпеть не могу, когда копаются в чужом грязном белье. По-моему, это тоже смертный грех.
– Франсис, Николас очень резко отзывается о своей матери. Мне кажется, он ее совсем не любит.
Спицы мисс Уикерс застыли в воздухе.
– Я всегда говорила, что мне жаль миссис Беллинджер. Хотя почти никто со мной не соглашался. Наверное, не будь ее любовник янки, соседи не судили бы ее так строго. Но она сама родом с севера, да мужа убили северяне… Вот на нее все шишки и посыпались.
– Как, должно быть, тяжело на душе у миссис Беллинджер! Я уверена, что она чувствует себя виноватой в гибели мужа.
– И в смерти любовника, – добавила Франсис, многозначительно посмотрев на Алану поверх очков.
– А вдруг я окажусь в ее обществе? Как мне себя с ней вести?
Франсис потрепала Алану по руке.
– Ведите себя естественно, дорогая, и все будет хорошо. Может быть, вы с ней даже подружитесь.
Алана улыбнулась.
– Когда мы с вами встретились, я и не подозревала, что мы с вами так сблизимся, дорогая Франсис. Мне будет вас очень не хватать.
– Мне вас тоже, – ответила мисс Уикерс, и по ее глазам было видно, что она говорит правду.
– Неужели мы никогда больше не встретимся?
– Вполне может быть, Алана. В тот круг, где вы будете вращаться, мне доступа нет, – вздохнула Франсис. Но внезапно ее лицо озарилось улыбкой. – Хотя если у вас с мужем будут дети и вам потребуется гувернантка, я тут же приеду.
Алана в недоумении воззрилась на собеседницу. Ей и в голову не приходило, что у них могут быть дети! Какое же это счастье – родить от Николаса ребенка! Хотя… откуда он возьмется, если они не будут жить вместе?
– Мне уже за сорок, – продолжала мисс Уикерс, – и я скорее всего не выйду замуж. А детей я очень люблю. Я с удовольствием учила детишек индейцев и думаю, из меня получится неплохая гувернантка.
– Милая Франсис! Считайте, что место гувернантки вам гарантировано… если, конечно, у меня кто- нибудь родится, – пообещала Алана.
Ей было жаль добрую женщину, которая могла бы стать прекрасной женой и матерью, если бы у нее по-другому сложилась жизнь.
– Как бы мне хотелось, чтобы вы остались со мной, Франсис! – печально добавила Алана.
– Не могу, дорогая. Вам нужно самой постараться привыкнуть к новой обстановке, она ведь совсем не будет похожа на ту, что окружала вас всю жизнь. Но потом, если я вам понадоблюсь, вы мне дайте знать – и я сразу приеду.
В глазах Аланы сверкнули слезы.
