– Ну, хватит! Моему терпению пришел конец! Мистер Роллинз зашел слишком далеко! Грей должен наконец покончить с этим кошмаром раз и навсегда! – с горечью вскричала она.
Лалла взяла подругу за холодную от волнения руку и посмотрела в ее глаза:
– Дейзи, почему-то мне кажется, что это был не Эллиот.
Та часто захлопала ресницами и раскрыла рот от удивления. Лалла объяснила:
– Ведь когда мы встречали его в лесу, он никогда не прятался от нас. Он всегда выходил из леса и пытался доказать, что Грей убил собственную жену. А сейчас… сейчас я услышала странный звук, будто кто-то хихикал. Такого еще не было.
– Все когда-то начинается, – задумчиво заметила Дейзи.
– Но он же не мог догадаться, каким путем я поеду. До Бентвуда я добиралась по главной дороге, но на обратном пути решила срезать и ехать вдоль опушки леса.
Дейзи громко чихнула и посмотрела на Лаллу:
– Так если это был не Роллинз, значит, еще кто-то прячется в наших лесах и пугает нас. Но кто бы это мог быть?
Лалла пожала плечами.
– Ладно, – вздохнула Дейзи. – Надо рассказать обо всем Грею.
Затем она ушла, оставив подругу наедине с ее тревожными мыслями.
На следующее утро в спальню к Лалле заглянул Грей. Он подошел к кровати, заложив руки за спину, и поинтересовался ее самочувствием. Затем сказал, что побывал в Бентвуде, встретил Роллинза и обвинил его во всем случившемся. Конечно, Эллиот все отрицал и даже пригрозил пожаловаться дядюшке, Слоуну Бентону. Грей обсуждал происшествие равнодушным тоном, будто посвящал ее в подробности сюжета ужасно скучного романа.
Лалла откинулась на подушки и подумала, что ему, собственно, нет никакого дела до ее состояния, – он лишь выполнил просьбу сестры. Еще оказалось, что, по словам Белл Бентон, ее племянник после отъезда Лаллы сопровождал ее за чаем и весь вечер находился в поле ее зрения.
Просьба Дейзи была исполнена. Говорить было более не о чем. Грей поклонился и, сквозь зубы процедив полагающиеся в подобных случаях соболезнования, покинул комнату.
Глава 7
Оказавшись несчастной узницей, заточенной в четырех стенах своей комнаты, Лалла вместе с тем получила прекрасную возможность хорошенько обдумать все, что произошло с ней за последние недели. Правда, Дейзи всячески старалась развеселить ее, заваливая новыми романами и развлекая нескончаемыми карточными играми, и у нее это неплохо получалось. Однако долгими ночами, когда большой старый дом погружался в объятия ночи, ей почему-то не спалось. И тогда в тишине, нарушаемой лишь стоном ветра, завывающего за окнами, ничто не мешало ей размышлять.
Была одна из таких бессонных ночей. Тревожные мысли не давали Лалле покоя. Она попыталась представить себя на месте Джейн. Что бы сделала она, если бы оказалась по воле родителей замужем за нелюбимым человеком? Если бы все ее попытки укрепить непрочный союз и свить семейное гнездышко, пусть даже при отсутствии взаимной любви, натыкались на твердую стену непонимания со стороны мужа? Смогла бы она молча сносить унижения, словно узник, запертый в темницу? Или решилась бы сбежать из дома? Да, Лалла прекрасно знала, что делать, окажись она в подобном положении. Но, увы, она была мисс Хантер, а не миссис Четвин и не могла решать за нее.
Лалла села в постели, обхватив руками колени, и всмотрелась в темноту комнаты. Она пыталась мысленно нарисовать образ Джейн. Каждый, от кого можно было хоть что-то разузнать о ее характере, говорил о ней как о покорной, слабохарактерной, безвольной особе, и, сколько ни думала, Лалла никак не могла представить себе, чтобы такая женщина осмелилась на побег от собственного мужа. Ведь это грозило грандиозным скандалом и осуждением общества. Да, на подобный поступок способен, пожалуй, лишь человек с огромной силой воли, уж это Лалла знала наверняка.
И все-таки ее не оставляла смутная догадка: а что, если Джейн все же решилась бежать в ту ночь с Роллинзом и так нелепо погибла, поскользнувшись на обледенелых ступеньках?
Эта версия объясняла многое. Иначе зачем она оставила наполненную гостями танцевальную залу и выбежала, накинув шаль на вечернее платье, обутая в легкие бальные туфельки, на улицу в морозную ночь. Верно, план ее побега был продуман до мельчайших деталей: среди толпы кавалеров и разодетых дам несложно было затеряться так, чтобы никто не заметил ее длительного отсутствия. А когда хватились, было бы слишком поздно. Они с Эллиотом Роллинзом были бы уже далеко.
Взволнованная, Лалла опустилась на подушки и прислушалась к завыванию ветра за окнами. Он будто вторил ее мыслям. И вдруг страшная догадка, словно стрела, пронзила ее мозг. А что, если Грей догадывался о готовящемся побеге и хотел остановить ее, помчавшись вслед по ступенькам? Лалла зажмурила глаза и потрясла головой, пытаясь выбросить из головы страшную картину: муж убивает собственную жену за то, что та хотела бежать с любовником.
«Нет, – громко произнесла она. – Никогда в это не поверю».
Через пару минут она забылась беспокойным, тяжелым сном.
На следующее утро Лалла решила поделиться мыслями с подругой. Она зашла в комнату Дейзи перед завтраком и попросила выслушать ее. С того момента, когда она так неудачно оступилась, побежав по дороге от преследования, прошло уже несколько дней, но боль в лодыжке постоянно напоминала о себе. Элементарные вроде бы вещи вызывали у нее море проблем: пройти по комнате, спуститься или подняться по лестнице – все это требовало значительных усилий. Каждый шаг причинял нестерпимую боль. Но Лалла не жаловалась: неужели она станет перекладывать свои проблемы на чьи-то плечи, тем более на плечи Дейзи? Да нет же. Скоро она поправится – и все будет хорошо. Зато боль душевная, измучившая ее, не дававшая отдыха даже ночью, тревожила Лаллу куда сильнее. Она заглянула к Дейзи с желанием поделиться своими мыслями.
– Ты знаешь, – начала она, – мне надо кое-что обсудить с тобой, но, боюсь, ты расстроишься.
Дейзи сидела за туалетным столиком перед зеркалом и прикалывала брошь с камеей к высокому воротнику тонкой шелковой блузы. Она повернулась, и Лалла заметила, как изменилось выражение ее
