человек схватил Миллисент за руку, как та что-то резко ответила, вырвалась и побежала по дороге. Значит, он что-то вынюхивает о Грее. Что ж, похоже на правду, подумала она, вспоминая, как сама имела как-то дело с журналистами – это была довольно беспардонная публика.
Потом настала очередь Грея нахмурить брови:
– Он не угрожал вам, Миллисент?
Секретарша покачала головой:
– Нет, правда, ведет он себя нагло, даже воинственно. Он сказал, что моя прямая обязанность как секретаря мистера Четвина – не скрывать от общества правду о таком бессовестном человеке, каким является мой начальник. И если я сокрою какие-либо факты, это будет лежать на моей совести. Еще он пообещал мне хорошо заплатить. Но что касается физических угроз – нет, нет!
– Ну, в вашей преданности, Миллисент, я никогда не сомневался, – сказал Грей.
– Да-да, все, что я знаю о нашей работе по бумагам, которые печатаю, я храню в строжайшей тайне, – поспешила подтвердить Миллисент.
Чувствовалось, что она была очень взволнованна.
Наконец к общей беседе присоединился Тодд:
– И давно этот газетчик терроризирует вас?
Миллисент вздрогнула.
– Около семи месяцев. Да, с того момента, как… – Она никак не могла решиться произнести нужные слова.
– Как умерла моя жена, – закончил Грей.
Миллисент кивнула и отвела взгляд.
– Но почему же вы раньше молчали? – озабоченно спросил Тодд, видя ее замешательство. – Мы должны остановить этого человека. Нельзя допускать, чтобы кто-то нарушал ваше спокойствие, Миллисент.
Секретарь Грея слегка коснулась его руки:
– Простите, я просто не придавала этому значения. Я считала, что сама справлюсь с надоедливым репортером.
– Кстати, он не говорил, в какой газете работает? – спросила Дейзи.
– Да, он назвал ее однажды, но я никогда не слышала о такой газете, и название тут же вылетело у меня из головы. – Миллисент виновато посмотрела на Грея. – Я действительно не думала, что это может быть важно.
Однако это могло быть очень, даже очень интересно, отметила про себя Лалла. Что-то в образе неизвестного репортера было до боли знакомым, но что именно – она не знала, потому что видела его издалека. Какая-то неясная тревога закралась в ее сознание.
Неожиданно ужасная догадка поразила ее. Лалла торопливо подалась вперед.
– А что, если этот самый журналист и есть тот, кто ворвался в Дикие Ветры недавней ночью?
Четыре пары глаз уставились на нее в изумлении.
– Что вы имеете в виду? – протянул Тодд.
Лалла задумчиво покрутила в руках серебряное кольцо для салфеток.
– Видите ли, Миллисент сказала нам, что репортер хотел вызнать у нее информацию о семье Четвинов. Может быть, он решил влезть в дом Грея для сбора интересующей его информации?
Грей открыл было рот, и по его скептической ухмылке Лалла сразу же определила, что он собрался разнести ее теорию в пух и прах. Она жестом остановила его:
– Постой! В моих словах есть здравый смысл. Ведь он – журналист, который поставил своей целью разнюхать как можно больше о твоих делах. И возможно, он уже узнал, например, от людей, которые гостили здесь, где находятся спальня, кабинет, где запасной выход, и в какое время кто покидает дом. И конечно, он знал, что вы трое покинули Дикие Ветры.
Грей обменялся взглядами с Тоддом. Дейзи сказала:
– По-моему, Лалла права!
– Но почему же тогда он не отправился сразу в кабинет? Там куда больше всякой информации! – перебила ее Миллисент, сделав большие глаза. – Зачем ему понадобилась спальня Грея? Очень странно!
Лалла пожала плечами:
– Зато там он мог добыть сведения о личной жизни Грея.
– Все ваши разговоры напоминают мне дешевые сплетни, – язвительно заметил Грей, покачав головой.
Дейзи подняла глаза на брата.
– Однако находятся люди, которые готовы щедро заплатить за эти самые сплетни, а потом перейти к открытому шантажу, через газету, – заметила она.
Грей кивнул, и его рот зловеще скривился.
– Да. Особенно по свежим следам горя, постигшего нашу семью.
Лалла задумалась над словами Грея. Внезапно события последних дней пронеслись в ее голове
