акушерские щипцы, марля, вата, бутылки с йодом, щетки, портативный генератор, хирургические лампы на кронштейнах и анестезиологический аппарат размером с игральный автомат.
Бидж пошевелила губами, но ничего сказать не смогла.
— Клянусь навозом священной коровы, нам предстоит хирургия в полевых условиях, — пробормотал Дэйв. — Зачем все это? — спросила Ли Энн. Конфетка ответил только ей:
— Мы заберемся довольно далеко в глушь. Дэйв потыкал ногой в автомобильное снаряжение:
— Что за черт, мы что, эмигрируем в Польшу? Ему решительно и спокойно ответила Ли Энн:
— Мы окажемся далеко от всяких механических мастерских.
— Один — ноль в пользу деревенской девушки, — усмехнулся Конфетка. Бидж поежилась: Конфетка наступил на больную мозоль — Ли Энн стеснялась своего деревенского происхождения.
Если только, конечно, он не дразнил ее намеренно.
— Если вы мало что смыслите в автомобилях вообще и грузовиках в частности, то сейчас самое время подучиться, — продолжал Конфетка. — Нам мало пользы будет от того, кто не сумеет позаботиться о собственном транспорте.
— Мы справимся, — ответил Дэйв, очень похоже подражая выговору Конфетки.
Однако Дэйв родился на побережье Вирджинии, и это прозвучало как пародия на Каролинский акцент Ли Энн.
Она тут же осадила его:
— Вы можете так считать, мистер Вильсон, но лучше молитесь, чтобы у нас не сломалась ось или не отказало сцепление. Вы представляете себе, что может случиться в дороге?
— Я могу с этим справиться, — огрызнулся Дэйв, вспыхнув. Он постарался сказать это так, чтобы стало ясно: он может справиться с чем угодно.
— Да уж придется, — проворчал Конфетка. — Давайте грузиться. — Студенты взялись за погрузку, по возможности держась подальше друг от друга. Бидж уныло подумала, что следующие три недели в обществе не особенно дружных однокурсников и преподавателя с непростым характером могут оказаться адом — адом на колесах. Когда все было уложено, Конфетка скомандовал:
— Залезайте.
Студенты вскарабкались в кабину, прижимая к себе сумки с книгами. Ли Энн и Бидж тщательно затянули привязные ремни. Дэйв насмешливо улыбнулся и развалился на сиденье, не пристегиваясь.
Конфетка сел за руль, положил перед собой ксерокопию дорожной карты, обернулся и спросил:
— Готовы?
В этот момент правая задняя дверца распахнулась, и женский голос произнес:
— Прошу прощения за опоздание. — Голос был почти детский, тихий и робкий.
— Привет, Анни, — откликнулась Ли Энн. Дэйв закатил глаза и изобразил молитвенный экстаз.
Анни Тэйлор не заметила этого представления или сделала вид, что не заметила.
— Спасибо, что подождали меня. — Она взобралась в кабину, волоча за собой большой рюкзак. Бидж повернулась назад и помогла ей втащить его.
— Что тебя так задержало? — спросил через плечо Конфетка. — Утренняя служба началась с запозданием или проповедь затянулась?
— Я не знала точно, куда мы отправляемся, вот и решила сделать побольше бутербродов, чтобы всем хватило, — без малейшей обиды ответила девушка. — На прошлой практике это всегда оказывалось кстати. — Она улыбнулась Бидж. — Спасибо за рюкзак.
Бидж неожиданно почувствовала, что практика не будет таким уж адом.
Выехав со стоянки позади клиники, они свернули направо, потом свернули еще раз — на четыреста восьмидесятое шоссе, ведущее к Джефферсоновскому национальному парку и Браши Маунтин. Мимо промелькнули дома окраины Кендрика, затем ферма с облезлым неровным забором, и неожиданно перед ними открылся вид с высоты на раскинувшуюся на двадцать миль долину.
Еще две мили — и Конфетка свернул на разъезженную гравийную колею, круто спускавшуюся вниз по берегу потока, кипящего вокруг камней и коряг. Дэйва подкинуло на сиденье, и он врезался головой в крышу кабины. Ли Энн ухмыльнулась.
Конфетка, не отрывая глаз от дороги, предложил:
— Начинай свой доклад, Бидж.
— Здесь? — Бидж лихорадочно начала рыться в сумке, чувствуя легкую дурноту. Дорога была слишком ухабистой, чтобы можно было читать записи.
— Здесь, — твердо сказал Конфетка. — На этой практике все вы у меня научитесь стрелять с бедра.
Бидж оглянулась на остальных. Ли Энн и Дэйв смотрели на нее без всякого выражения, Анни улыбнулась ободряюще и вопросительно.
А, к черту. Бидж вытащила рог, решительно засунув свои записи, выпавшие при этом из рюкзака, обратно.
— Это обломленный рог единорога, вид unicornis. Никто не засмеялся. Бидж неожиданно с интересом подумала: а на какую же тему будет доклад каждого из остальных? — и только теперь осознала, насколько интересной обещает быть эта практика.
— Какой подвид? — поторопил ее Конфетка.
— Этот вид не делится на подвиды, — ответила Бидж, — по крайней мере я не нашла никаких указаний на это. Я прочла «Справочник Лао», несколько классических трудов из университетской библиотеки, кое- какие средневековые легенды и… — она заколебалась, — некоторые обзоры. Все они говорят об одной и той же морфологии, так что я предположила, что существует всего один вид — единорог индийский.
— Врач не должен предполагать, — автоматически откликнулся Конфетка, который казался тем не менее довольным. — Насколько помогли тебе другие источники?
Бидж покачала головой, потом спохватилась, что он не может этого видеть. Дорога теперь представляла собой еле заметную колею, часто разветвляющуюся, и Конфетка сосредоточил все внимание на карте.
— Обзоры были по систематике, не по медицине. Все остальное больше похоже на фольклор. Например, действительно ли только девственница может поймать единорога.
— И что же нам делать, если это действительно так? — прокомментировал Дэйв, и студенты невольно посмотрели на Анни. Та ответила безмятежно:
— Я могла бы удивить вас.
— Я тоже, — не остался в долгу Дэвид.
— Ну, для меня это не оказалось бы сюрпризом, Дэйв, — внесла свою лепту Ли Энн.
После секунды заинтригованного молчания Бидж продолжала:
— Если предположить, что нам удастся поймать единорога, его нужно взнуздать; лучше использовать недоуздок с передвижной пряжкой — я не очень уверена в размере. Самое трудное — это укрепить отломленную часть на основании. — Она постучала по рогу фонариком.
Раздался нарастающий звон — как это было в кабинете Конфетки, — пока не стало казаться, что весь грузовик вибрирует в унисон. Бидж сжала рог в руках, и звон прекратился.
В тишине, которая последовала за этим, рев водопадов у дороги показался оглушительным. Поток стал полноводнее, и они уже проехали вдоль него дальше, чем, по представлениям Бидж, могла тянуться долина Браши.
— Если бы речь шла о корове или козле, достаточно было бы просто спилить обломок рога и дать вырасти новому, но по какой-то причине… — Бидж решительно закончила: — По какой-то причине клиент не склонен к этому.
— Начинается сезон спаривания, — пояснил Конфетка. — У единорогов он наступает не каждый год, а рог играет важную роль в ритуале ухаживания. Он должен быть на месте и звенеть как положено, иначе никаких вам единорожат.
— По этим причинам, — продолжала Бидж, как будто она подразумевала именно то, что сказал Конфетка, — важно укрепить обломок на прежнем месте, по возможности без зазоров. — Бидж умолкла, собираясь с духом, чтобы ответить на неизбежные вопросы.
— Каков характер перелома? — деловито спросила Анни. — Были ли осколки?
