— Ну, этого мы никогда не узнаем, — улыбнулся Брандал. — Неужели такое теперь каждый день?
— Каждый день. — Рейц откинулся на спину и закрыл глаза. — Сегодня учение кажется более долгим, чем вчера, но так кажется каждый день. — Он потер лицо и почесал покрасневший нос. — Человеку моего возраста здесь не место. Вот для вас, молодых…
— Но зато у тебя гораздо больше опыта, — искренне ответил Брандал. — Ты должен бы заканчивать учение, даже не запыхавшись.
Рейц слабо махнул рукой:
— Ах, так говорить может только человек, который не знает, как клюется жареный петух.
Брандал попытался поудобнее устроить на редкой траве ноющее тело.
— Какой смысл во всей этой беготне?
— Тренировка, парень, — ответил Рейц, приоткрывая один глаз и поднимая кустистую бровь с таким видом, словно это далось ему тяжелее, чем Брандалу все утреннее учение. — Тренировка. Делает тебя сильным и быстрым. Укрепляет твой дух. — Последнее он громко продемонстрировал на практике и ухмыльнулся.
Брандал задумчиво смотрел на повалившихся где попало по всему полю солдат. Даже сейчас, на отдыхе, они выглядели иначе, чем раньше: более походили на армию, чем на банду разбойников. Кто-то пел, кто-то кидал кости, но все, казалось, держали ушки на макушке в ожидании следующего приказа. Брандалу очень не нравилось, что они теперь были в состоянии постоянной готовности.
«Самое страшное оружие, которым может располагать армия, — однажды за стаканом эля сказал ему Кружка, — это умение подчиняться. Такая армия не думает, она не побежит и не наделает глупостей, если только не получит дурацкий приказ. Это как с роем пчел. Стоит одной тебя ужалить, и они все тут как тут».
Как и большинство обитателей Перекрестка, Брандал никогда не видел за раз больше четырех сражающихся людей, никогда не видел организованных военных действий. До сегодняшнего дня он и вообразить себе такого не мог. Он не представлял, что возможно подобное взаимодействие между людьми.
— Сбор! — заорала Феларис, и все солдаты устало поднялись.
День тянулся бесконечно — утомительное и однообразное повторение воинских приемов. Сначала они, разбившись на пары, отрабатывали бой на мечах, потом учились отражать удары щитом и, наконец, сражались, вооруженные тем и другим.
Брандал обнаружил, что Рейц удивительно искусный противник. Он был силен и, по крайней мере сначала, двигался легко и быстро. Наконец, запыхавшись, Рейц признал:
— Кудрявый, ты сражаешься лучше, чем я думал, — и быстро добавил: — Конечно, тебе нужна шлифовка, и когда-нибудь я мог бы кое-что тебе показать. Где ты учился бою?
— По гостиницам и тавернам. — Брандал, заметив, что капитан смотрит в их сторону, сделал выпад мечом. Рейц с кряхтением отразил удар щитом.
— Нам стоит поработать с тобой без свидетелей. Больше риска — больше славы. Как ты думаешь, сколько времени нам потребуется, чтобы добиться повышения?
Рейц снова погрузился в мечтания. Брандал заметил, что, даже строя воздушные замки, Рейц умудрялся переложить всю работу на него, а за собой оставить все выгоды. К концу дня Рейц был уже хозяином дворца, куда короли и королевы приходили к нему на поклон, нагруженные данью.
Солдаты вокруг Брандала казались равнодушными, но упорно сражались — устрашающе послушная военная машина. И весь день группы изможденных мужчин и женщин продолжали свой бег вокруг лагеря, не замедляя шага и не отдыхая.
Наконец раздался крик:
— Обед!
Воины отряда, в который входил Брандал, со вздохом облегчения составили мечи и боевые топоры на деревянную подставку; за этим присматривал капрал с квадратной нашивкой на плече. Король дождался момента, когда женщина зевнула, и громко стукнул по подставке, делая вид, что ставит туда меч.
Брандал заметил, однако, что никто из солдат не вернул кинжалы. Он осторожно проверил, на месте ли его собственный: меч стоило использовать только в самом крайнем случае.
Безоружные мужчины и женщины потрусили к лагерю, громко пыхтя и отдуваясь. Это казалось единственным следствием целого дня напряженных тренировок.
— Если бы я так бегал каждый день, — сказал Брандал Рейцу, — я был бы уже полумертвым.
— Ничего подобного. Ты был бы в форме. — Рейц почесался под пропотевшей рубахой. — На самом деле это как раз то, что нужно.
Группа солдат подошла к бочке с водой; теперь уже никто не возился с кружкой — люди черпали воду ладонями, плескали себе в лицо и на волосы и с хохотом трясли головами так, чтобы брызги летели на соседей. Потом все потянулись к палатке-кухне и сгрудились вокруг нее до странности тесной толпой.
Брандал встал в очередь и получил свою порцию: кусок баранины и полкружки вина. Отойдя от палатки, он оглянулся — посмотреть, где располагаются с едой остальные. Баранина пахла весьма аппетитно — то ли за время его отсутствия повара стали готовить лучше, то ли он был более голоден.
Многие солдаты, отхлебывая из кружек на ходу, подошли к группе безоружных новобранцев и остановились рядом в ожидании. Брандал присоединился к ним, постаравшись оказаться рядом с Рейцем.
— А теперь что?
— Да, верно: тебя же не было, когда это началось. — Он ухмыльнулся. — Стоит посмотреть.
Толпа сгрудилась вокруг нескольких человек в центре. Те исчезли из виду, и оттуда раздались крики боли и визг. Брандал попытался заглянуть между стоящими вокруг, но все были слишком заинтересованы происходящим и теснились так, что Брандал ничего не смог разглядеть.
Из кухонной палатки вышел повар, нагруженный двумя огромными ногами; обе были покрыты рваными ранами и уже начинали вонять. Ноги были слишком тяжелыми, чтобы повар мог их нести, и он просто тащил их по земле. Брандал поморщился; крики вокруг него стали громче, и у него вдруг появилось ужасное подозрение.
Повар бросил одну ногу в грязь, а вторую раскрутил в воздухе и подбросил вверх с криком:
— Давай!
Нога просвистела в воздухе, и, прежде чем она упала на землю, за ней последовала вторая — и тут же в обе вцепились яростно рычащие волки. Звери отчаянно тянули добычу к себе, огрызаясь друг на друга. Еще несколько животных с визгом толпились вокруг, стараясь подобраться поближе к мясу и рыча на других, но инстинкт стаи не позволял им вступить в бой.
Брандал с отвращением отвернулся. Этим бойцам не требовалось оружие.
Стоящий рядом Джекен равнодушно сказал какой-то женщине:
— Вчера было лучше, — и оба они, потеряв интерес, пошли прочь.
Брандал вопросительно посмотрел на Рейца, который казался смущенным.
— Вчера, — пряча неловкость, сказал он, — бедняга был еще жив. Ругал всех по матушке, а когда клыки вонзились в него, вспомнил про собственную. Даже мне стало дурно. Я бы придушил несчастного, да зрители не дали.
— Дезертир? — Брандал постарался, чтобы голос его не выдал.
Рейц потряс лохматой головой:
— Вор. Дезертиров подвешивают так, чтобы волкам приходилось прыгать. Тогда все длится дольше. Кудрявый, нам с тобой здесь нечего делать. Найти бы местечко поспокойнее, грабили бы мы сироток да трахали бабенок помоложе.
Брандал хотел возразить, но действительно — что угодно показалось бы предпочтительным по сравнению со здешним обедом.
Волки уже почти разделались со своей добычей. Один из них отделился от стаи, подошел к Феларис и стал теребить ее лапой, жалобно глядя на женщину. Она бросила в зверя камнем, он отскочил, но вернулся, отвратительно подобострастный, и снова потеребил лапой ее ногу.
— Ладно, — сказала она наконец. — Я приведу ее. — Феларис вошла в дом Морганы.
Дом, вдвое больше любого строения в лагере, был сложен из темного камня. Его дверь, завешенная
