Клиент спокойно смотрел на грузовик, совсем не смущенный его появлением, но не сделал никакой попытки подойти.
Ли Энн незаметно открыла свой рюкзак, проверила его содержимое и снова закрыла «молнию», вылезая из грузовика, она прихватила рюкзак с собой. Конфетка тоже вылез из кабины и вместе с Анни пошел навстречу клиенту. Дэйв двинулся следом, чтобы ничего не пропустить, с одной стороны, но в основном потому, что считал нужным в случае чего защитить Анни.
Бидж подождала, пока остальные отойдут достаточно далеко, чтобы не слышать ее слов, и повернулась к Ли Энн:
— Смит-вессон?
Ли Энн внимательно посмотрела на нее и коротко ответила:
— Кольт.
— Тридцать восьмого калибра?
— Двадцать второго. — Ли Энн хмуро улыбнулась. — У него такие маленькие хорошенькие пульки.
— Стоит ли тогда овчинка выделки?
— Ты думаешь, здесь нужны серебряные пули?
— Вот интересно, — сказала Бидж задумчиво, — в чем тут дело: в весе пули или в том, что серебро токсично для данного организма? Ну, как бы там ни было, таких пуль у нас все равно нет.
Ли Энн вздохнула:
— К тому же вряд ли получишь зачет по практике, если застрелишь клиента. — Она закинула рюкзак в кабину через открытое окно. — А как ты узнала?
— Ты как-то полезла за револьвером в «Кружках», — ответила Бидж смущенно. — А ты умеешь стрелять? Ли Энн дружески улыбнулась Бидж:
— Если хочешь, как-нибудь могу научить и тебя.
— Даже трудно представить, как много ты всего умеешь.
— Большая часть этих умений в ветеринарном колледже ни к чему. — Несмотря на это, Ли Энн была явно довольна собой.
— Зато здесь они очень даже к месту. Девушки присоединились к Анни и остальным. Конфетка протянул клиенту руку, но тот только посмотрел на него и не переменил позы. Анни начала задавать вопросы, но ответы мало что прояснили. Человек еле цедил слова, отвечая отрывисто и кратко, с сильным акцентом, похожим на восточноевропейский.
— Как вас зовут? — с улыбкой спросила Анни.
Клиент не ответил на ее улыбку.
— У меня два имени. Тебе нужно знать одно. Меня зовут Влатмир. Я из племени здолниев. Сын суки Магды. — Он выпрямился еще более надменно. — Мы — вир.
«Вир, — писал Лао, — считают, что название их народа происходит от латинского virus — мужи, случается им и относить к себе другое латинское слово: virtus — добродетель. В отличие от общепринятого» вервольф» это название говорит не столько об этимологии, сколько о самооценке. Хотя другие расы подвергают сомнению право ликантропов называть себя людьми, вир считают себя единственными достойными носителями этого имени.
Возможно, это является проявлением психологической защиты, необходимой для выживания: благодаря ему вир могут видеть в других людях просто пищу…» Анни, которая уже ничему не удивлялась на Перекрестке, спросила:
— Как я понимаю, сэр, вы наш клиент. Являетесь ли вы также и пациентом?
Вместо ответа Влатмир снял рубашку. Его грудь оказалась безволосой и гладкой, как у младенца. Он пощупал свое плечо:
— Там шишка. Она движется под кожей, но не исчезает. — Он захватил жировик пальцами, кожа на которых была такой же гладкой, как и на груди, — ни складок, ни морщин.
Анни внимательно осмотрела липому:
— Мне нужно было бы увидеть… — она сглотнула, но твердо закончила: — увидеть это, когда вы в вашей другой форме.
Влатмир повернул голову и внимательно посмотрел ей в глаза. В его взгляде не было гнева, но все равно это выглядело как вызов. Анни невозмутимо продолжала:
— И на всякий случай я хочу получить ваше согласие на удаление липомы. Если окажется, что это необходимо, я сделаю анестезию.
— Ане… — Он не справился с произношением. — Что это?
— Обезболивание.
Влатмир коротко хохотнул, как залаял.
— Обезболивание! — Теперь он улыбался странной циничной улыбкой — от уха до уха. — Обезболивания не бывает. — Но тут ему пришла какая-то мысль, и он резко спросил: — Анастазия… Это укол?
— Да, — ответила Анни. — Это не больно. — Она закусила губу. — Всего лишь быстрый укол иглой.
— Понятно. Иглой. — Он разделся и быстро опустился на четвереньки. Глаза его закатились, глазные яблоки сильно покраснели, как будто множество мелких сосудов лопнуло разом.
Когда же он снова посмотрел на людей, радужки его глаз оказались цвета серебра.
Анни процитировала сообщение Лао о том, что превращение оборотня — чрезвычайно болезненный процесс. Хотя Бидж много раз видела подобные сцены в кино и по телевидению — со всеми спецэффектами, гримом и мультипликацией, — она оказалась не готова к тому, что предстало ее глазам в действительности.
Нижняя челюсть Влатмира со щелчком выскочила из суставов — иначе морда не могла бы удлиниться вперед. Пазухи носа и слизистая рта обнажились, вытянулись, потом закрылись.
Пальцы рук отвалились и упали на землю. Кровотечением это не сопровождалось — так отпадают пальцы у больных проказой. Влатмир резко дернулся, не сводя с них глаз. Ладони превратились в лапы, на месте пальцев выросли когти. Остаток большого пальца скользнул под кожу и двинулся вверх по руке, как крот под землей в мультфильме, остановился, и из него сквозь плоть пророс рудиментарный палец.
Из копчика быстро вырос хвост, голый вначале, но быстро покрывшийся шерстью.
Влатмир взвизгнул и упал на бок. Анни сделала движение к нему, но Конфетка удержал девушку:
— Не трогай его, только наблюдай.
Тело оборотня сотрясали судороги. Сначала он выглядел как человек, бьющийся в конвульсиях, потом стал похож на собаку, с которой случился удар. Постепенно судороги становились слабее и реже. Влатмир уже не визжал, а тихонько скулил.
Наконец все закончилось, и волк просто лежал на земле, хрипло дыша.
Анни опустилась на колени рядом с тяжело вздымающимся боком зверя и, хмурясь, принялась выслушивать его через стетоскоп.
— Придется подождать, — сказала она наконец. — Давать ему наркоз еще нельзя.
В этот момент волк рванулся вперед, схватил с земли свои отпавшие пальцы и проглотил их целиком. Потом, повернув голову, он посмотрел на Анни, и его пасть раздвинулась в улыбке. Такое выражение у собаки означало бы дружелюбие, Влатмир же излучал презрение.
— Вам приходилось когда-нибудь видеть у взрослого представителя семейства собачьих такие чистые зубы? — пробормотал Дэйв. — Никогда, даже если их почистить, — ответила Ли Энн. Клыки Влатмира сверкали и казались невероятно острыми, как только что прорезавшиеся зубы у щенка.
— Я собираюсь осмотреть вас с ног до головы, — обратилась к оборотню Анни. — Это нужно, чтобы убедиться, что нет никаких других повреждений. О'кей?
Влатмир тихо фыркнул, без дружелюбия, но и не агрессивно. Он стоял совершенно неподвижно, пока Анни, неуверенно сначала, но потом более решительно ощупывала голову, туловище и лапы.
— Зубы без изъянов… Глаза налиты кровью, но это, по-видимому, нормально… Никаких признаков ушных клещей — едва ли паразиты могут выжить, когда вы меняете форму. — Анни начала ощупывать лапы. — Ах нет, похоже, я поторопилась с выводами — на передних лапах, вокруг суставов, следы укусов. Ну как, парень, блохи тебя едят?
Незаметно для себя Анни стала говорить тоном, обычным для ветеринара, имеющего дело с небольшим
