доносился железный рев ярмарки.
Вернувшись, он увидел мать — она стояла во дворе у корыта и смотрела на него. Она всегда носила только черное, и ее платья были длиннее, чем у других женщин. Она стояла прямо, глядя на него. Он спрятался за дерево, но вскоре почувствовал, что она видит его сквозь ствол. Перед его глазами проносились: сцена, гроб и женщина, слишком большая для тесной коробки. Ее голова застряла, ноги согнуты. У нее было лицо, похожее на крест, прилизанные волосы. Он стоял за деревом и ждал. Мать оставила стирку и подошла к нему с палкой в руках. Она спросила: «Что ты видел?»
— Что ты видел? — спросила она.
— Что ты видел? — спросила она бесстрастно. Она ударила его палкой по ногам, но он слился с деревом. — Иисус умер, чтобы искупить твои грехи.
— Я его об этом не просил, — пробормотал он.
Она больше не била его — только стояла и смотрела, поджав губы, и он забыл вину за тот шатер и преисполнился безымянной неистребимой вины, всегда жившей у него внутри. Мать отбросила палку и вернулась к стирке, по-прежнему безмолвная.
На следующей день Хейз тайком взял ботинки и пошел в лес. Обычно он ходил босиком, а обувь надевал только зимой и на праздники. Он вытащил ботинки из коробки, набил носы острыми камнями и надел. Он туго завязал шнурки и шел по лесу примерно с милю, пока не добрался до ручья, а там сел, снял ботинки и погрузил ноги во влажный песок. Он думал, что это должно умилостивить Его. Но ничего не случилось. Если упадет камень, это будет знаком свыше. Чуть обождав, он вытащил ноги из песка, дал им обсохнуть, снова надел ботинки, полные камней, прошагал в них еще полмили и только тогда снял.
ГЛАВА 4
Он вылез из постели миссис Уоттс рано утром — было еще совсем темно. Когда он проснулся, ее рука лежала у него на груди. Он поднялся, и, не глядя, скинул руку. Его занимало только одно: нужно купить автомобиль. Эта мысль возникла, как только он проснулся, и сразу же вытеснила из головы все прочие. Прежде он никогда не думал о машине и не собирался ее покупать. Он очень редко садился за руль, и водительских прав у него не было. У него осталось только пятьдесят долларов, но он решил, что на машину хватит. Бесшумно, чтобы не разбудить миссис Уоттс, Хейз вылез из постели и так же тихо оделся. В половине седьмого он уже был в центре города — искал стоянки подержанных автомобилей.
Стоянки были разбросаны между кварталами старых домов, отделявшими деловой район от железнодорожного депо. Он побродил вокруг до открытия, на глаз определяя, найдется ли там машина за пятьдесят долларов. Когда стоянки открылись, он быстро, не обращая внимания на приглашения продавцов, обошел все. Черная шляпа настороженно сидела у него на голове, а лицо казалось хрупким, точно его разбили, а потом склеили заново, или походило на ружье, заряженное втайне от всех.
Был влажный, ослепительно яркий день. Темное солнце недовольно застыло в углу неба, блестевшего, точно лист отполированного серебра. К десяти часам Хейз обошел лучшие стоянки и приблизился к депо. Но и здесь все автомобили стоили больше пятидесяти долларов. Наконец он нашел одну, спрятавшуюся между двумя заброшенными складами. Вывеска над входом гласила «СЛЭЙД: ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА».
Усыпанная гравием дорожка пересекала стоянку и утыкалась в жестяную лачугу, на двери которой краской было выведено «Контора». Вся стоянка была забита старыми автомобилями и завалена сломанными деталями. Перед конторой на бочке из-под бензина сидел мальчишка. Он выглядел гак, словно его задачей было отпугивать посетителей. На нем были черный плащ и кожаная кепка, закрывавшая половину лица. Из уголка рта торчала сигарета, с нее свисал добрый дюйм пепла.
Хейз шел на самые задворки, где заметил подходящую машину.
— Эй! — крикнул мальчик. — Нечего здесь разгуливать. Я сам все покажу.
Но Хейз не обратил на него внимания. Он добрался до дальнего угла стоянки. Раздраженный мальчишка двинулся за ним, ругаясь на ходу. Машина, которая понравилась Хейзy, стояла в самом дальнем ряду. Это был высокий автомобиль мышиного цвета с большими тонкими покрышками и фарами навыкат. Подойдя поближе, Хейз заметил, что одна дверца привязана веревкой, а сзади — овальное окно. Именно такую машину он и искал.
— Хочу повидать Слэйда, — сказал он.
— Зачем он вам? — спросил мальчик брюзгливо. У него был большой рот, и говорил он одним его уголком.
— Я насчет машины, — сказал Хейз.
— Я и есть Слэйд, — сказал мальчик. Его острое лицо под козырьком походило на орлиный клюв. Он уселся на подножку машины, стоявшей напротив, и снова разразился проклятьями.
Хейз обошел автомобиль кругом. Потом заглянул в окошко. Внутри машина была тоскливого грязно- зеленого цвета.
Заднего сиденья не было — вместо него на раму натянули веревки, на которых можно было сидеть. На задних боковых окнах висели темно-зеленые занавески с бахромой. Поглядев через боковые окна, Хейз увидел мальчишку, сидевшего на подножке автомобиля на другой стороне гравийной дорожки. Мальчишка задрал одну штанину и чесал лодыжку, торчавшую из сморщенного желтого носка. Ругательства вылетали у него из самой глубины горла, словно он пытался выхаркнуть мокроту. Сквозь два стекла он казался желтым и скрюченным. Хейз быстро обошел машину и встал перед ним.
— Почем она? — спросил он.
— Иисус на кресте, — сказал мальчик, — Христос Распятый.
— Сколько? — рявкнул Хейз, бледнея.
— А сколько она, по-твоему, стоит? — спросил мальчик.— Скажи свою цену.
— Она не стоит того, чтобы за нее еще платить. Мне она даром не нужна, — ответил Хейз.
Мальчик вновь принялся сосредоточенно чесать покрытую струпьями лодыжку. Хейз поднял глаза и увидел, что к ним направляется мужчина — он протискивался между двумя машинами с той стороны, где сидел мальчишка. Присмотревшись, Хейз заметил, что мужчина был точной копией мальчика, только что на две головы выше, а кепку на его голове заменяла коричневая фетровая шляпа в разводах от пота. Приблизившись к мальчишке сзади, он застыл на секунду. Потом гаркнул:
— Ну-ка, убери задницу с подножки! Мальчишка хрюкнул, и его как ветром сдуло. Мужчина взглянул на Хейза.
— Чего вам? — спросил он.
— Вот эту машину.
— Семьдесят пять долларов, — сказал человек.
На другой стороне стоянки торчали два старых красноватых здания с черными пустыми окнами, за ними еще одно — вообще без окон.
— Большое спасибо. — Хейз направился к выходу. Подойдя к воротам, он оглянулся: мужчина стоял примерно в четырех футах позади.
— Можем сговориться, — сказал торговец.
Хейз пошел за ним к машине.
— Такую машину сейчас днем с огнем не сыщешь.— Мужчина уселся на подножку, где до него сидел мальчишка. Хейз не видел мальчишку, но тот был неподалеку — на капоте машины в соседнем ряду. Мальчишка съежился, точно замерз, на лице застыла недовольная гримаса. — Покрышки совершенно новые.
— Были новыми, когда ее сделали,— сказал Хейз.
— Раньше были хорошие машины, — сказал мужчина. — Теперь таких не делают.
— Так сколько вы за нее хотите? — снова спросил Хейз. Мужчина поразмыслил.
— Можем столковаться на шестидесяти пяти.
Хейз облокотился на машину и начал скручивать сигарету, но у него ничего не получалось. Сначала он просыпал табак, потом уронил бумажку.
