Он посмотрел на Майка, все ещё державшего пистолет перед собой.
Он увидел, как Майк закрывает глаза и исчезает.
Дэниел был один в комнате, полной тел.
Дэниел встал на колени рядом с крохотнейшим телом и ощутил.
Дэниел встал на колени рядом с крохотнейшим телом и ощутил.
Дэниел встал на колени рядом с крохотнейшим телом и ощутил.
Он ощутил, как слово
Нет, этого не может произойти.
Нет, это невозможно.
Нет, он шёл слишком долго, чтобы найти его.
Нет, он не может потерять его во второй раз.
Нет, Майк не мог сделать этого.
Нет, Шон, прекрати это.
Нет, Шон, не смотри на меня так.
Нет. Пожалуйста. Нет.
Вспышка в памяти Дэниела озарила маленького потерявшегося мальчика в пелёнках. Мальчика, который пропал и спрятался в нижнем ящике своего столика, и заснул глубоким сном.
Тогда было легче, решил он.
Гораздо легче иметь дело с пропавшим, которого ты не можешь видеть.
Позади тела, из устья дыры, проделанной пулей в тонкой зеленой стене, маленькое облачко пыли клубком выпорхнуло в комнату, подобно извержению какого-нибудь подводного растения, опорожняющего семенные коробочки. Облачко поплыло в воздухе, ненадолго образовав маленький вихрь, потом, крутясь, осело на линолеум.
ТРИ УДАРА, И ТЫ ВНЕ ИГРЫ
Майк не помнил, как он проснулся.
Он лежал на кровати, глядя в окно своей комнаты в отёле. День был туманным.
Потом снаружи немного прояснилось, и в течение неопределённого времени он глядел на облака. Наконец он вылез из кровати и посмотрел вниз на изгиб реки Детройт, на город Виндзор, штат Онтарио, на том берегу – единственную территорию Канады, вспомнил он, которая лежит к югу от территории Соединённых Штатов. Майк понял, что находится в просторном люксе в Центре Возрождения. Отель «Вестин». Шестьдесят девятый этаж, не меньше.
Он заметил, что его указательный палец повреждён. Указательный палец левой руки. Отдалённая пульсирующая боль. Наверное, схватился за что-то. Здорово обжёгся. Но почему он не мог вспомнить, как?
Он увидел в зеркале своё обнажённое отражение и одежду – выстиранную, выглаженную и сложенную на краю кровати. На столе тёмного дерева стоял его ноутбук. И рядом с ним – пистолет. И тут он забыл о своём пальце.
Ох, бля.
Ох.
Бля.
Это не сработало.
Я все ещё жив.
Паника поднималась из живота, и он прикрыл рот обеими руками и подумал: что я сделал?
Он думал, что все будет кончено. Стёрто. И никому не придётся иметь дело с последствиями. Они все будут свободны. Шону не придётся вспоминать, что его отец ругался как сапожник и как он убил Клиндера. Пришельцы не будут больше донимать мальчика. Денни не будет помнить ничего. Ни похищение. Ни смерть. Он хотел избавить всех. Оставить все так, как есть.
Ох, черт.
Его ужасала и бросала в дрожь мысль о том, что Денни ещё может существовать где-то, ненавидя его и тоскуя по своему сыну.
Он сел на край кровати и попытался обдумать случившееся. Кио солгал ему? Нет, Кио говорил правду. Он верил Кио. Что-то пошло не так, как надо. Он опять чего-то не помнил. Почему это не сработало? Почему он не исчез, как By? Почему его не стёрли? Может быть, он перепутал что-нибудь в уравнении? Выпустил что-то из поля зрения?
Дерьмо!
Думай!
Он убил нескольких незнакомцев. И родственника: своего племянника. Это было ужасно. Но, по крайней мере, мальчику не придётся пройти через ещё один вариант Буффало. По крайней мере, от этого он его избавил.
Он долго смотрел на свой пистолет.
Правильно.
Ну конечно, подумал он.
Три удара, и ты вне игры.
Я ещё не убил кого-нибудь, кто мне нравится.
ЛЮБОЕ МЕСТО ЛУЧШЕ, ЧЕМ ЗДЕСЬ
Дэниел не помнил точно, как он покинул компаунд. Что-то выключило его память. Что-то умерло.
У него в памяти не сохранилось ничего о том, как он поднимался на двенадцать уровней, как проходил через дым и развалины, переступая через тела, как выбрался к великолепному солнечному свету – неизменно великолепному солнечному свету. Тем не менее, должно быть, он сделал это. Должно быть. Он куда-то шёл.
Через какое-то время он заметил, насколько усталыми и израненными были его руки.
Через какое-то время он заметил, что на его руках была кровь.
Однако он шёл вперёд.
Через какое-то время он осознал, что на его руках Шон. Было очень важно, чтобы он принёс его куда- то.
Там была маленькая круглая женщина, толкающая перед собой коляску вдоль по тротуару. Она подождала, пока он поравняется с ней, и сказала:
– Постой-ка, дай-ка я понесу.
Дэниел посмотрел в её чёрные глаза и увидел в них доброту.
– Твои руки так устали, Денни.
Он посмотрел в её угольно-чёрные глаза и почувствовал доверие.
– Вы уверены? – спросил Дэниел. – Он тяжелее, чем кажется.
– Да, – сказала она. – Он большой мальчик. Но я сильнее, чем ты думаешь. – Ухватив его под мышками, маленькая женщина бережно взяла безвольное тело мальчика из его рук. Она поправила его и мягко поцеловала в белый лоб. – Я теперь возьму его. Не беспокойся. Он в безопасности.
– Куда вы его отнесёте? – спросил Дэниел.
– Домой, – сказала она, осторожно укладывая Шона на сумки в своей коляске и складывая ему руки на груди крест-накрест.
– И меня, – сказал Дэниел; голос его прерывался. Она обернулась.
– Ещё не сейчас, милый. Тебе нужен знахарь… Но знаешь, что я сделаю? – она дотронулась прохладным пальцем до середины лба Дэниела. – Я устрою так, чтобы ты в целости и сохранности добрался до Детройта. Детройт ведь лучше, чем здесь, не правда ли?
– Да, – отозвался он секундой позже. – Любое место лучше, чем здесь.
Она уходила вдоль по тротуару, толкая свою скрипучую коляску перед собой, когда Дэниел окликнул её:
– Эй! Она остановилась и обернулась.
– Я теперь знаю ваше имя.
– Ты всегда знал, – сказала она, улыбаясь.
