– Спасибо, что навещали меня в госпитале.
– Не за что, – сказала она.
– Не вините Майка, – попросил он, плача. – Он был не в своём уме. Вы ведь не посылаете сумасшедших в ад, правда?
– Нет, конечно, – она посмотрела на него с неизмеримой симпатией. – Денни? – Он не ответил. – Дэниел, – повторила она резко.
– Что?
– Это ничего, что ты ненавидишь Майка, ничего страшного.
– Я ненавижу его. Это не значит, что я не люблю его.
– Ох, Денни, – сказала она печально. – Ты слишком хорош для этого мира.
Она подняла свою коричневую ладошку и схлопнула её три раза в знак прощального привета. И вслед за этим маленькая женщина, и её тележка, и мёртвый мальчик исчезли в белой волне тумана, которая текла вниз по улице, словно непокорное облако, уставшее парить в небесах.
Вскоре Дэниел был окутан прохладной, уютной дымкой.
БОУЛИНГ С ЙОРИКОМ
Майк изучал волдырь на кончике указательного пальца левой руки – в том месте, которым он прикоснулся к красной пуле. Он помнил боль, обжёгшую его при этом.
Потом он попытался воссоздать ход мыслей, благодаря которому он пришёл к своему отталкивающему решению. Он обнаружил, что не может этого сделать. Со стороны он выглядел просто человеком, сидящим на краю своей кровати, изучая свежую рану. Но внутри него происходили необъяснимые процессы – процессы, которые не имели никакого отношения к мышлению или логике. Предполагать, что мы понимаем, как делаются подобные выборы – ошибка. Называть их преднамеренными – неверно. Думать, что мы не принимаем таких решений ежедневно – глупость.
Майк загрузил компьютер и вышел в сеть. Поискал чаты. Просмотрел заголовки: Флиртующие копы. Хвалите Господа. Канал жестокости. Как использовать бессмертие. Приноровиться к счастью. Застрявшие на Третьей ступени. Превосходный омлет. Мультиоргазм. Невозможная Птица.
«Тревога на вышке. Обмен пассажирами в воздухе».
«Это экс-попугай!»
«Он скорбит о фьордах».
«Он никогда больше не сыграет на рояле».
«Его уволили по сокращению».
«Прошу прощения, – написал Майк, – что здесь происходит?»
«Новенький! Высотой в двенадцать часов!»
«Он не знает счета».
«Он играет в боулинг с Йориком».
«ЛОЛ».
«РОГЛ».
«ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, – написал Майк, – КТО-НИБУДЬ СОБИРАЕТСЯ МНЕ ОТВЕТИТЬ?»
«Его выдернули, как зуб!»
«ПРИВЕТ, НОВЕНЬКИЙ! КАПИТАЛИСТЫ СВИНЬИ».
«ЛОЛ».
«Привет, новенький. Что противоположно исправному?»
«Сломанное?» – написал Майк.
«ЛОЛ».
«РОГЛ».
«Противоположно раннему?»
«Противоположно быстрому?»
«Не понимаю, чего вы добиваетесь», – написал Майк.
«Он вышел в DOS!»
«Он предпринял слишком долгую прогулку по короткому пирсу».
Контакт. Майк вспомнил мрачную шутку про Джона Холмса, знаменитую порнозвезду, который умер от СПИДа: «По не зависящим от нас причинам штат был сокращён».
«Дошло», – написал Майк.
«Ну так заныривай, новенький!»
«Углубись в глубины!»
«Дядя Морт хочет тебя видеть!»
«Он упал и не может подняться».
«Он – Злая Ведьма Востока».
«Оценка его состояния сильно понизилась».
«Он – пожиратель курантов».
«Он мёртв», – написал Майк.
Пауза, повисшая в чате, была осязаемой. Ни одного каламбура. Ни одной шутки. Ничего. Цифра в правом верхнем углу экрана, показывающая число человек в чате, начала стремительно уменьшаться, как столбик засунутого в холодильник термометра. Двадцать пять. Двадцать два. Девятнадцать. Восемнадцать. Пятнадцать. Тринадцать. Девять. Семь. Пять. Три. Два. На несколько мгновений она задержалась на двух. Потом:
«Кто ты?»
«Майк».
«Я Донна. Как
«Что сделал?»
«Написал это слово».
«Ты имеешь в виду – смерть?»
Длительная пауза.
«Где ты живёшь?» – написала она.
«В Детройте».
«Правда? Я тоже».
Майк улыбнулся в экран своего ноутбука. Дело, похоже, было верняк. Все равно что пристрелить рыбу в бочке.
«Bay, – написал он. – Какое совпадение».
ГОСПОДИ! ТВОЮ МАТЬ!
Дэниел проснулся в незнакомой постели. Он чувствовал себя комфортно, он хорошо отдохнул. Радио играло умиротворяющую песню: «Брось судьбу на ветер». Снова и снова. Это, кстати, была одна из его любимых песен.
Немного погодя он стянул с себя покрывало и мгновенно понял, что находится в одном из «Мотелей-6». Они все выглядели одинаково.
Его одежда была вычищена и лежала стопкой в ногах кровати.
Дэниел замечал, что у всех гостиничных номеров свой собственный климат: или слишком тёплый, или слишком холодный, среднего не бывает. Этот был слишком холодным. Одевшись, он встал посреди комнаты и стоял так в течение неопределённого времени.
Он выключил успокаивающее радио.
Он раздвинул белые шторы и увидел, что его серебряный «вольво» припаркован под окнами. Он узнал эту улицу: это была Эйт-Майл-роуд, отделяющая Детройт от пригородов.
Он был дома. Он не имел представления, как добрался досюда.
Из маленькой кухоньки доносился запах кофе. Он налил себе чашку и прихлёбывал, вспоминая умершего Шона в их кухне – его кухне. Рассматривающего список покупок, составленный его матерью. Написанный на
